С днем рождения!

Осень богата своими дарами.
Люди с красивой душой рождаются в красивое время года.

А этим стихом я хотела бы поприветствовать  negrash, чьи сказки произвели на меня большое впечатление.
Надеюсь, с моей стороны это не будет наглостью.

Он послал на лавину лавину.
Он смял скалы, равнину воздвиг.
Все что было, смешал как глину,
Вырвал прочь как страницы из книг.

Он творил, разрушал, калечил.
Он искал, но найти не мог.
Он не вечность увековечил,
Тень событий, полунамек.

Только шепот, призрак живого,
Из иллюзий сотканный свет
Забавляли Паяца Былого,
Не слыхавшего слова «нет».

Но создать нельзя призрак Рима,
Жизнь нельзя превратить в намек.
Говоришь, но невыразимо
То, что раз почувствовать смог.

Здесь укажу не инициалы, а имя. Ибо не всяк, скорее всего, его знает – Михаил Кузьмин.
З.Ы. его стихи у меня в маленьком черненьком томике (там есть портрет)
2
Маленький, черный, пугающий томик
Лежит вниз страницами на столе.
В голове не покой – покойник. На столик
Прыг – и запел: «Оле, Оле!»

Ему снятся стихи – они струятся
Дымом трубки под потолок души.
И вы усните, и вам приснятся
До помрачения – хороши!

Под утро их забыть будет просто.
Положите закладку, вернитесь к нам.
От развалин написанного погоста
Покойник проходит по головам.

Глядишь в него как в начало века
И уже не веришь в то, что тогда
Возможно была душа человека
Святее чем святая вода.

Жутко читать хрипящие строки,
Со страниц ловить их пытливый взгляд.
Ведь в нас такие же живы пороки
Как сто лет примерно тому назад.

Маленький черный, пугающий томик.
Нет сил открывать его разом за раз,
Когда с портрета взирает покойник
Фиолетом разбитых форелевых глаз.

Ничего, что боль сестра отныне,
И нельзя вернуться в день и час,
Когда мы не ведали пустыни,
Тесно обступившей ныне нас.

Не страшна разлука, отдаленье.
Равнодушье чувство не убьет.
Между нами каждое мгновенье
Непонятной радостью цветет.

За такие светлые минуты
Я тебя жалею и люблю.
Даже если жизнь - букетик руты,
Даже если градом по стеблю.


Нет, печаль меня не тронет болью,
Не коснется пальцами виска.
Ледяное белое безмолвие
Падает крупицами песка.

Я переберу песчинки странные,
Загляжусь на них, и станет так
Ясно, будто призраки стеклянные
Могут разогнать холодный мрак.

И чудесной действенною силою,
Наполняя знаньем каждый вздох,
Лягут полосою наземь синею
Тени проницающих эпох.

В кровь войдут с последними ударами,
Остановят непрерывный бег.
И сойдет бесследно кожа старая,
Обнажая свету чистый снег.

Итак, Вы - галактика!

Вас привлекают сложные философские вопросы и размышления о судьбах мира. Вас порой удивляет, как много времени люди тратят на ежедневные мелочи. Вам иногда кажется, что вы способны мысленно вместить всю Вселенную. Один совет: постарайтесь не разбросать богатство своих способностей, и вы обязательно найдете им достойное применение! А ваши идеи станут Млечным путем для сотен других людей.

Пройти тест

Итак, вам больше всего по нраву пришёлся Осип Мандельштам.

Осип Эмильевич Мандельштам впервые выступил в печати в 1908 году. Мандельштам входил в число основателей акмеизма, но занимал в акмеизме особое место. Большинство стихов дореволюционного периода вошло в сборник «Камень» (первое издание — 1913 год, второе, расширенное — 1916). Ранний Мандельштам (до 1912 года) тяготеет к темам и образам символистов. Акмеистические тенденции наиболее отчетливо проявились в его стихах о мировой культуре и архитектуре прошлого («Айя-София», «Notre-Dame», «Адмиралтейство» и другие). Мандельштам проявил себя как мастер воссоздания исторического колорита эпохи («Петербургские строфы», «Домби и сын», «Декабрист» и другие). В годы первой мировой войны поэт пишет антивоенные стихи («Зверинец», 1916). В стихах, написанных в годы революции и гражданской войны, отразилась трудность художественного осмысления поэтом новой действительности. Несмотря на идейные колебания, Мандельштам искал пути творческого участия в новой жизни. Об этом свидетельствуют его стихи 20-х годов. Новые черты поэзии Мандельштама выявляются в его лирике 30-х годов: тяготение к широким обобщениям, к образам, воплощающим силы «чернозема» (цикл «Стихи 1930-1937 гг.»). Значительное место в творчестве Мандельштама занимают статьи о поэзии. Наиболее полно изложение эстетических взглядов поэта помещено в трактате «Разговор о Данте» (1933).

Пройти тест

Мне нравятся все поэты Серебряного века. Но по красоте стиха с Мандельштамом мало кто сравнится. Разве только что И.Аненнский.
Вот только с определением "поэт-декадент" в отношении Мандельштама я не согласна.

Что-то меня стало с дайри в окна выкидывать. Сегодня еле пробилась к избранным. Если так пойдет - как бы не пришлось слезно прощаться.

Про второй сказали только: какая-та мысль прослеживается….
Обидеть не хотели.

Йорик
В горячке голова и рвется мозг
Заполонить пространство верст и время.
Струит сквозь череп бледно-серый воск,
В коротком замыканьи искрит клеммы.
Пространства ступор, времени хаос.
Он тонок мир, в обертке целлофана.
Пигмей снаружи, внутренне колосс,
Что виден посвященным без изъяна.
От напряженья ходят желваки.
О как увидеть то, что всем незримо?!
Что возлежит открыто у руки,
И все-таки никак недостижимо.
Прозреть, узнать, что все вокруг не так,
Оповестить об этом обступивших,
И тряпку старую приняв за флаг,
Ступить отважно с дранной жести крыши.
Сойти с ума, проснуться и восстать.
Какой кошмар душил: А был ли? Буду?
Идти с мечом без страха в бой на рать,
А бить на деле хрупкую посуду.
Взять королевство в приступ, отомстить
За смерть Ее. Единственной на свете.
Забыться после и уже – не быть
На этой неприемлющей планете.
И не безумна мысль и не странна.
А если даже это так, то что же?
Безумие – беда, а не вина,
Но мудрости любой оно дороже.
Все то, что любим мы – погребено.
Зачем мне ум, когда безумье всюду?
И помешаться здесь немудрено,
И уберечь свой разум равно чуду.
Кого любил – забыл. Терзанье прочь.
В больном мозгу – опасное виденье.
О лучше наступающая ночь,
Сознание разбитое на звенья!
Нет, обличать, избавь Господь от тщет.
Но мысль мне жаль, куда-то ускользает.
В часах – песчинок-дней безумный лет,
Существованье призрачное тает.
И ближе все обещанный исход.
Неотвратимо встречи наказанье;
Мой череп из земли, встряхнув возьмет
И скажет: «отвратительно свиданье».
Заумь. Абсурд. Обман календаря.
Вскочить под утро в снег и убедиться,
Что на дворе второе мартобря,
И все вокруг реально, а не снится.

"Дверь в стене" Г. Уэллса - рассказ который не могу забыть с того момента как прочитала его...

В каждой стене он искал дверь,
Но в стенах тех не было видно дверей.
Его жалели птица и зверь.
Не было жалости среди людей.

Он не гасил поутру свечу,
Он открывал окна зимой.
Он шею готов был подставить мечу,
За чудо любое рискнуть головой.

Он мог превращать в золото ртуть,
И жизнь возвращать дыханием в прах.
Он понимал и толк и суть,
И никогда не тонул в мелочах.

Но он не увидел двери в стене,
И, умирая, о том вздыхал,
Что ни наяву, и ни во сне,
Найти не сумел того, что искал.


Ни на что, пожалуй, не похожее,
Будни отрицавшее собой,
Хрупкое мгновенье вечность прожило
Светлой безымянною звездой.

А вот «Crossfire» из того же 4 сезона наоборот показалась какой-то мыльнооперетечной.
После ее просмотра я окончательно убедилась, что влюбленный Одо мне категорически не нравится. Во влюбленном состоянии он стремительно глупеет. Ему больше идет, когда он ловит преступников и привычно собачится с Кварком. Сарказм Одо, изворотливость и остроумие Кварка - та изюминка, которая мне по вкусу.
Впрочем, наверное, мы все влюбившись - немного (или сильно) глупеем и неспособны прятать переполняющие нас эмоции. И все-таки гораздо интереснее и лучше получилась серия «The Muse» в которой Одо помогал Луаксане Трой оставить себе ребенка, и произнес в ее честь трогательную речь, чем эта жутко мелодраматическая история ставшая по непонятной причине излюбленным сюжетом у фикрайтеров.
Впрочем, в этой серии есть замечательный диалог между Ворфом и Одо, от прослушивания которого я получила огромное удовольствие, и это меня примирило со всем остальным.
Ворф: I prefer a more...orderly environment.
Одо: We have that in common. My people have an innate need for order.
Ворф: How do you tolerate living here?
Одо: I make order where I can. For one thing, I have a daily routine which I follow unwaveringly. The shopkeepers on the Promenade joke that they can set their clocks by me.
Ворф: Unfortunately, I have found it difficult to establish a routine here.
Одо: There are other ways to create order in your life… your quarters, for example.
Everything in mine has its specific place and it's all arranged just so.
Ворф: Yes, mine, too. Even with my eyes closed I would still know where everything was.
Одо: Exactly.
Ворф: I would not tolerate it any other way.
Одо: I'll tell you what else to do. Make sure everyone knows they can't just drop by your quarters to say "hello." If someone does, whatever happens, don't make them feel welcome.
Ворф: Of course not. That would only invite subsequent visits.
Одо: Precisely.
Ворф: So far, the only person that has a tendency to "drop by" is Chief O'Brien.
Одо: That's probably because he knows you from the Enterprise.
Ворф: Perhaps if I am more...inhospitable, he will stop.
Одо: Good luck.
Две родственные души, ха-ха-ха.