[peoplelie]

Кто бы мог подумать, что первое миди я напишу не по Стар Треку, не по Доктору, а по игре. Ирония судьбы.
Спасибо _Silentium за поддержку.

Название: Тень на твоём лице
Автор: plain flier
Бета: Мегана
Фандом: Dragon Age
Объем: миди (около 47000 знаков)
Жанр: драма, джен, AU
Рейтинг: PG
Герои: король Мэрик Тейрин, тэйрн Логейн Мак-Тир
Аннотация: Действие фанфика происходит пять лет спустя после побега Мэрика на Глубинные тропы.
Предупреждение: Смерть персонажа.
От автора: Автор сам не верит в то, что он написал и другим не советует.

Мэрик и не надеялся, что ему удастся незаметно ускользнуть из дворца. Мало кто из слуг был лично предан ему. Нет, они все ревностно служили любимому королю, но дополнительно были не прочь угодить Логейну, державшему их в ежовых рукавицах. Факт неприятный, но предсказуемый. Логейн ничего не выпускал из поля зрения. Он был одержим манией тотального контроля. Но если королю и следовало в том кого-то винить, то только самого себя. Одержимость Логейна была следствием того, что он не простил Мэрика за побег на Глубинные тропы, совершенный вот уж без малого пять лет назад. Этим побегом король укрепил мнение о себе как о беспечной и безответственной личности и восстановить репутацию в глазах друга так и не сумел, несмотря на то, что с тех пор безропотно выполнял свои обязанности и послушно вникал во все дела королевства. Логейн с обманчиво непроницаемым видом называл его лучшим, со времен Каленхада, королем, но Мэрик не был слепцом, он читал во взглядах кидаемых тэйрном Гварена, вопрос: насколько тебя хватит? Не сорвешься ли ты опять куда-то, бросив страну на произвол судьбы? Логейн терпеливо ждал, когда это случится и дождался. Мэрик невесело усмехнулся. А как еще можно было, по мнению Логейна, интерпретировать его сегодняшний поступок?
- Ты один? - спросил король, не прекращая седлать лошадь. Ему не было нужды оборачиваться лицом к тому, кто вошел в конюшню. Эти шаги он не спутает ни с чьими другими.
- Не вижу необходимости поднимать на ноги гвардию, чтобы остановить тебя, - язвительно произнес знакомый голос. - Да и не хотелось бы привлекать лишних свидетелей к столь некрасивой ситуации. Подданные не должны лицезреть, как от них сбегает король.
- Личные дела, - лаконично объяснил Мэрик, не теша себя иллюзиями, что сумеет добиться от друга понимания.
- Вдруг, среди ночи? - продолжал допрос Логейн у него за спиной. - Я что-то не припоминаю, чтобы в ближайших планах у нас значились какие-либо поездки, ни по личным, ни по государственным делам, тем более тайные.
- Все запланировать невозможно, - мягко пояснил Мэрик. Ему не хотелось ссориться, но и раскрывать цель предстоящей поездки тоже не хотелось, даже если Логейн догадывался, чем вызвано его решение. Раньше они, не задумываясь, делились новостями: и хорошими, и плохими. Теперь же у каждого из них были тайны. Означало ли это, что они перестали быть друзьями? Как никогда прежде Мэрик жалел, что нельзя повернуть время вспять, чтобы перенестись в те блаженные дни, когда им нечего было скрывать друг от друга.
Впрочем, вряд ли второе лицо в королевстве не было в курсе происходящего. Просто Логейн никогда не заводил разговора об этой якобы тайне короля. На нее было наложено табу с обеих сторон. Одна делала вид, что ничего не знает, другая притворялась, что верит ей. Проблема не существует, пока её не обсуждают на каждом перекрестке. Мэрик не заблуждался полагая, что Логейн давно осведомлен обо всем, но из понятных побуждений закрывает глаза. Что однако не мешало ему безмолвно осуждать короля, предавшего память Ровэн.
- Они тебя околдовали. Эти эльфы, - с отвращением произнес Логейн, как выплюнул.
Мэрик судорожно вздохнул. Логейн действительно все знал и сейчас открыто признался в этом. Мэрик испытал что-то наподобие облегчения - между ними снова нет секретов.
- Или я их, - пошутил он, и обернулся. Но увидел в полумраке одно смутное очертание фигуры в нескольких шагах от себя. Логейн держался на расстоянии и не торопился сокращать его.
- Не смешно. Ты хоть осознаешь, что поддавшись сиюминутному влечению, подставил под удар сына Ровэн?
Мэрик от этого укора передернулся.
- Ты забываешь, что он и мой сын.
- Об этом забываешь только ты.
Демон его задери. Спорить с Логейном было невозможно. Он знал все его слабые места и бил наверняка.
- Я... сожалею.
- Одними сожалениями ошибок не исправить.
- И как же мне поступить?
- Ты не должен никуда ехать. Предоставь мальчишку самому себе. Во имя Кайлана. И... Ровэн, - помедлив добавил Логейн.
- Нет, - твердо ответил Мэрик. - Не могу. Потому что если он умрет, я никогда не прощу себе, что бросил его из-за опасения вызвать пересуды. Ты сам отец и должен понимать каково это знать, что твой ребенок тяжело болен, и не иметь возможности быть с ним рядом.
Логейн порывисто приблизился к нему и в знак сочувствия положил руку на плечо. Из призрака он внезапно превратился в живого человека.
- Хорошо, раз это для тебя важно, настаивать не буду. Но одного я тебя не отпущу.
- Спасибо.
Мэрик с благодарностью принял участливый жест тэйрна. Ему ли было не знать сколько усилий пришлось сделать над собой другу, чтобы согласиться сопровождать его.
- Оседлай и моего коня, а я схожу за вещами. Ты наверняка забыл прихватить много чего в дорогу.
Логейн отсутствовал недолго, но умудрился предусмотреть все. Мэрик убедился в этом, когда старый друг кинул ему сверток.
- Что это?
- Разверни и увидишь.
В свертке оказался плащ с капюшоном.
- Хорошенько укутайся. В случае необходимости говорить буду я. Не хватало, чтобы тебя кто-нибудь опознал.
- Как будто тебя никто в лицо не знает, - резонно заметил Мэрик.
- Я не король, - сказал, как отрезал, Логейн
Мэрик не нашелся, что ответить. Его друг и советник был прав. Но почему-то в тот момент его охватило ощущение, что ему только что указали место. Пусть на троне, но где-то в задних рядах. И когда они покинули конюшни, Логейн поехал впереди.
***
Денерим скрылся далеко позади. Они час ехали полями, и за этот час Логейн не произнес ни слова. Мэрик от того чувствовал себя неловко. Если бы на лошади было можно ерзать как по скамье взад и вперед, он бы весь уже извертелся.
Кому как не ему было знать, что Логейн не болтун, но опыт долго общения позволял Мэрику легко судить, когда друг молчит, что называется по делу, а когда молчит, потому, что не желает тратить слова на того, кто их все равно не ценит. То есть, иначе говоря, Логейн молчал потому, что был обижен на Мэрика. Молчал весомо, осуждающе, всласть, прекрасно понимая, как угнетающе действует его неодобрительное молчание на эмоционального и впечатлительного короля. Логейн таким образом наказывал его за обман, за недоверие, за то, что между ними пролегло тенью. Что убивало дружбу так же верно, как кинжал убийцы убивает жертву. Наказание было непомерным для короля. Он предпочел бы, чтобы друг в сердцах наорал на него, выпустил пар и простил. Затянувшееся молчание подчеркивало, что ни на какое примирение рассчитывать не приходится, пока тэйрн не сочтет, что дал королю достаточно осознать всю тяжесть своего проступка.
Мэрику же не терпелось рассеять сгустившийся в их отношениях мрак, и он мысленно перебирал варианты начала разговора. Какие ему выбрать слова, чтобы Логейн перестал притворяться, что им не о чем говорить.
«Создатель, им давно не по восемнадцать лет, глупо дуться друг на друга, и тратить драгоценное время на обиды, когда так много надо успеть сделать до того как начнется Мор». Главная проблема в том, что Логейн не верит в Мор. Мэрик не знает, во что тот верит. Они дружат два десятка лет, но до сих пор Логейн во многом остается для него закрытой книгой. В одном Мэрик был уверен: тот ни за что не пожелал бы очутиться на месте короля. Как сам Мэрик не желал влезть в шкуру тэйрна. У них обоих был тяжкий груз на плечах, поделиться которым они ни с кем не могли.
- Не хочу мешать твоим размышлениям, - собрался с духом Мэрик, - но не мог бы ты объяснить, почему мы отправились именно этой дорогой. Не самый короткий маршрут.
К его удивлению Логейн отозвался почти мгновенно. Возможно, ему тоже было неприятно тягостное молчание, но, не желая уступать, он просто выжидал, когда король сделает первый шаг к примирению?
- Не могу утверждать какой будет ситуация через несколько дней, но по моим сведениям это самый безопасный их всех возможных маршрутов.
Он не стал повышать голос, чтобы Мэрик расслышал его, а придержав коня, поравнялся с ним. Король увидел в этом не обычную вежливость, а доказательство того, что Логейн и впрямь готов забыть про размолвку в конюшне.
- Я рад, что ты больше не дуешься на меня, - сорвалось у короля с языка.
- Дуюсь? – переспросил Логейн. Он был плохим актером, и поэтому, наверное, так любил сарказм, за которым можно спрятать и замешательство, и недовольство. - Что за ребячество, Я и не думал дуться, - тэйрн особой интонацией выделил задевшее его слово. – Я всего лишь не видел темы для разговора.
Почти нейтральное замечание для любого другого в устах тэйрна прозвучало недвусмысленным пожеланием заткнуться. И все же Мэрик пренебрег досадой друга. Его не устраивали ни недомолвки, ни одолжения; он предпочитал путешествовать в полной определенности или, по крайней мере, прийти к ней до возвращения в Денерим. А иначе зачем им обременять друг друга своим присутствием?
- Что за черная кошка пробежала между нами? Неужели то, что когда-то связывало нас, ушло безвозвратно? И прежних доверительных отношений уже никогда не будет?
И снова Логейн удивил короля тем, что не проигнорировал его невольный крик души, а ответил почти без заминки, хотя и недовольным тоном:
- Не знаю что ты там навоображал, предаваясь приступам жалости к себе. Я по-прежнему твой друг. Каким бы предсказаниям ты ни доверял. И ты мой король. В чем ты можешь не сомневаться, так это крепости принесенной клятвы, от которой я не отрекаюсь и не отрекусь. Во всяком случае, пока ты не предашь Ферелден.
Логейн говорил неохотно, словно сдерживался от демонстрации гнева, вызванного тем, что Мэрик не понимает столь очевидных истин. Но говорил, а не мстительно безмолвствовал, и
Мэрик тихо радовался, что друг не молчит, надувшись как мышь на крупу, а отвечает ему. Какое же это облегчение - избавиться от тягостных недоразумений и подозрений. Сразу стало легче дышать.
Король жизнерадостно вдохнул свежий воздух и огляделся. Вокруг них раскинулся простор, в котором нет места ни заговорам, ни наговорам. Простор свободный от человеческого безумия. Полжизни миновало с тех пор, как они странствовали вместе, в полном одиночестве, без свиты, телохранителей, без зевак.
- Помнишь, как мы путешествовали вдвоем? Было страшно, будущее казалось зыбким, все только начиналось, и никто и представить не мог, чем закончится отчаянный поход. И вот теперь, как в старые времена, мы с тобой снова в дороге. Тебе никогда не хотелось вернуться в прошлое?
Логейн странно посмотрел на Мэрика, и, натянув поводья, остановил коня. Король последовал его примеру.
- Нет, - твердо сказал Логейн. - Воспоминания часто лгут. Мы охотно помним лишь то, что нам приятно, что ласкает наше эго. И охотно забываем любые неприятные моменты. Нельзя жить воспоминаниями. Какими бы прекрасными они ни были.
Его слова прозвучали как признание. Сам того не желая, Логейн дал заглянуть себе в душу. Никогда прежде Мэрик не видел его таким уязвимым. Его несгибаемый генерал, обычно ни в чем не сомневающийся, несокрушимый, как скала, открылся с другой стороны. «Сколько же лет нужно прожить с ним бок о бок, чтобы увидеть все его грани?», – задал сам себе вопрос Мэрик и понял, что никогда не получит на него ответа.
***
Ночевали они в трактире очередной деревушки, через которую пролегал их путь. На этом настоял Логейн. Сам Мэрик предпочел бы ночевку под открытым небом. Несмотря на предупреждение друга об опасной обманчивости воспоминаний, он был не против тряхнуть стариной, чтобы хотя бы на одну ночь позабыть о своем положении заложника королевских обязанностей и долга.
На деревенской площади им на глаза попалась виселица. Вид ее обеспокоил Мэрика, так что первым делом он накинулся с расспросами на владельца трактира. Логейн не успел его остановить. Трактирщик с удовольствием, в красочных подробностях поведал путешественникам трагичную историю убийства одного из местных жителей, ставшую новостью дня для всех окрестных крестьян. Казнь убийцы была назначена на утро. История угнетающе подействовала на короля.
- Я должен вмешаться, - заявил Мэрик, едва переступив за порог отведенного им номера.
- Зачем? - поинтересовался Логейн, заглядывавший тем временем в каждый угол комнаты, даже под кровати. Нельзя было отрицать, что он был последователен во всем, в том числе и в параноидальной подозрительности. - Ты же слышал. Убийца пойман и понесет заслуженное наказание.
- Как король я могу помиловать его.
- Ты спятил? - Логейн плевать хотел, что перед ним находился король Ферелдена. В эту минуту он видел в Мэрике лишь глупца, вздумавшего проявить милосердие по отношению к тому, кто его не заслуживает. - Правосудие заключается в наказании преступников, а не в потворствовании им.
- Да, но нельзя наказывать людей за мельчайшие провинности. Тебе не кажется, что ты слишком сурово следуешь букве закона в Денериме; возомнив себя величайшим борцом с преступниками, ты словно забыл, что сам был когда-то одним из них.
- Не равняй меня с ними! - Логейн был взбешен необдуманными словами короля, и, судя по всему, ему очень хотелось схватить Мэрика и хорошенько встряхнуть: чтобы мозги у того встали на место. - Тогда орлесианцы были нашими врагами. В мирное время нельзя миловать убийц, только потому, что неурожай или другие отчасти смягчающие вину обстоятельства толкнули их на преступление. Прощать надо с умом. Иначе ты вызовешь недовольство у родственников жертв и веру в собственную безнаказанность у преступников.
- Ты не понимаешь, - Мэрик заразившись гневом тэйрна, потерял терпение. - Прошло тринадцать лет, с тех пор как мы окончательно изгнали орлесианцев из Ферелдена, а люди по-прежнему живут в нищете, не имея ничего кроме надежд и пустых обещаний. При дворе все с умилением твердят о том, какой я великий король. На фоне того, что на самом деле творится в стране, это выглядит насмешкой и лицемерием. Какой я, к демонам, король, если мои подданные вынуждены убивать и грабить, чтобы выжить. Если я не могу обеспечить им достойную жизнь?
- Ты идиот, - всплеснул руками пораженный до глубины души Логейн. - Создатель, какой же ты идиот. Нельзя нести ответственность за поступки других людей. Как нельзя прожить за них жизнь. Тебе надо перестать грезить о построении идеального общества, и сосредоточиться исключительно на насущных и неотложных делах. Идеальный мир — сказка, мечта. Витая в облаках, ты ничем не поможешь ни себе, ни людям, которые зависят от тебя.
- Но я не могу по-другому, - слегка успокоившись, ответил Мэрик. Он выглядел так же, как и чувствовал себя - несчастным. - Это все равно как отречься от того во что веришь. Как предать нечто ценное, во имя того, что не менее дорого твоему сердцу? Разве здесь возможен выбор?
- Безусловно.
Логейну было жаль короля, но он был уверен, что слабости надо выкорчевывать с корнем, пока они не укрепились в сердце и не взяли свое.
- Такой выбор будет неминуемо жесток, но за все приходится чем-то платить. Иногда совестью, иногда самоотречением.
- Я предпочитаю верить в лучшее. Что мне никогда не придется стоять перед столь тяжелым выбором. Ты не забыл, я же баловень судьбы, вспомни, как сам утверждал, что я везуч до идиотизма, - улыбнулся Мэрик, но Логейн не был настроен на шутливую волну. В отличие от короля ему не была свойственна резкая смена настроений.
- Тебе везет исключительно потому, что за твои ошибки расплачиваются другие, - несколько резковато заявил тэйрн.
Никогда прежде Логейн ничего подобного ему не говорил, тем более столь отчужденным тоном. Мэрик почувствовал себя преданным. Он привык, что Логейн всегда его поддерживал. Даже когда они, расходясь во взглядах, спорили до хрипоты. Вот только в последние годы, чем чаще они не соглашались друг с другом, тем реже спорили. Логейн перестал настойчиво переубеждать его. Раз за разом тэйрн предпочитал угрюмо молчать. А на однажды вырвавшийся по этому поводу упрек короля мрачно объяснил свое поведение:
- Ты упорно не слушаешь меня. Мои советы тебе больше не нужны.
Мэрик тогда открыл рот, чтобы возразить и тут же закрыл. Логейн как всегда был прав. Но от его слов было мучительно больно. Как и сейчас.
***
Деревню они покинули до начала казни. Мэрик сам это предложил. Проворочавшись без сна полночи в постели, он пришел к выводу, что Логейн прав: помилование не то, чем стоит разбрасываться. Однако в то же время, вопреки уверениям Логейна, король укрепился во мнении, что никто кроме него не несет ответственность за чужие проступки. И раз в стране по-прежнему далеко не все благополучно, то это означает, что он недостаточно прилагает усилий для восстановления страны после оккупации.
В ответ Логейн попросил уволить его от нелепых рассуждений и дальнейший путь они совершали молча, разделяя взаимное недовольство, окутавшее их душной пеленой. Оно не рассеялось и когда солнце высоко поднялось над землей, а в животе забурчало от голода.
Для стоянки Логейн выбрал небольшую поляну в перелеске, попавшемся им по дороге.
- Привал будет кратким. Разбивать лагерь и разжигать костер не имеет смысла. К тому же мы и так подзадержались в пути, - счел необходимым проинформировать он Мэрика. - Обойдемся вяленым мясом. Быстро перекусим и снова двинемся в путь. Тут неподалеку есть паром, благодаря нему срежем угол в десяток миль.
Король и не собирался возражать. Мысленно он не переставал беспокоиться за сына и поэтому
приветствовал любые предложения, обещавшие сократить время, проведенное в дороге. От кого бы они ни исходили.
Вяленое мясо показалось ему на вкус горьким.
«В полыни оно, что ли, вывалялось?» – морщился король, запивая малопривлекательный обед водой. Никакой другой еды под рукой не было, так что пришлось довольствоваться им. Возможно, горький вкус мясу придавала горечь обиды. Не самый лучший обед в его жизни, которому к тому же не суждено было благополучно завершиться.
Лошади внезапно беспокойно дернулись, а жеребец Логейна, вдобавок всхрапнул и отскочил в сторону почти на всю длину поводьев, привязанных к дереву. Логейн отреагировал мгновенно. Мэрик еще озирался по сторонам, пытаясь понять, что происходит, а тэйрн уже, обнажив меч, контратаковал первого из волны нападавших.
- Уезжай! - кричал Логейн остолбеневшему королю, яростно раздавая удары окружавшим его противникам.
К лошадям пока можно было прорваться, и если бы Мэрик не промедлил, то успел бы ускакать прочь. Но это означало бы бросить друга одного, что было для него равносильно предательству.
- Идиот, тупой ублюдок! - ругался на короля Логейн. - Уноси ноги, не думай обо мне.
Но было уже поздно. Даже пожелай Мэрик последовать совету друга, убежать ему бы не удалось. Как и Логейна, его окружили со всех сторон. Но если тэйрну удавалось яростно отбивать все атаки, а двоих из противников уложить ударами меча, то короля сбили с ног в мгновение ока. На него навалилось сразу несколько человек и обезоружило его. Странно, что они его не убили. Возможно, он был нужен им живым. Но в таком случае Логейну не было необходимости сопротивляться. Бой все равно проигран из-за превосходящих сил противника, а продолжая сражаться, Логейн мог погибнуть. Мэрик не видел друга и не мог приказать ему сдаться. Его связали и вставили в рот кляп, после чего рывком подняли на ноги, словно специально давая возможность увидеть напоследок поляну ставшую местом рокового сражения Логейна. Каждым ударом тэйрн доказывал, что не зря имел репутацию бывалого и искусного воина. Любой противник рискнувший приблизиться к нему на расстояние удара меча, получал отпор. И тогда произошло то, чего Мэрик опасался. Неизвестные враги решили, что дальнейшие попытки взять в плен столь опытного воина сродни самоубийству. По приказу, отданному на чужом языке, пара лучников, до этого не принимавших участия в битве, выпустило в воздух стрелы. На таком небольшом расстоянии было трудно промахнуться. Обе стрелы легко пробили незащищенную доспехами грудь тэйрна насквозь. Мэрик бы закричал от ужаса при виде этой картины, не помешай ему кляп. Со слезами на глазах он был вынужден бессильно наблюдать, как старый друг ничком упал на землю. И когда Мэрика уводили прочь от тела Логейна, не дав ни попрощаться с ним, ни хотя бы взглянуть на него в последний раз, то он плакал и не стыдился собственных слез. Он не сомневался в том, что Логейн погиб. После таких ран не выживают.
***
- Мэрик!
Логейн очнулся от собственного вскрика.
Над головой раскачивались ветви старого дерева с толстой испещренной рытвинами корой, ствол которого, резко уходя вверх, подпирал поднебесье. Логейн, продолжая лежать, с недоумением рассматривал его: откуда оно взялось? Он же мертв. Деревьям не место в царстве мертвых. Утреннее солнце бликовало сквозь мельтешащие на ветру листья, что отбрасывали тень на его лицо. Зажмурившись от яркого света, Логейн провел руками по груди, но стрел не обнаружил. Не было и повязок. Никаких следов ранений. Ему все привиделось?
Присев, Логейн огляделся. Он находился в чьем-то лагере. О том говорило остывшее кострище, свежевскопанная земля поодаль и примятая ногами трава. Тот, кто позаботился о нем, явно провел на этом месте несколько дней. Мэрика нигде не было видно.
Одежда на нем была чужая, что не удивляло. После того, что случилось, его камзол было бы невозможно починить и отстирать. Меч тоже пропал, и вот об его отсутствии тэйрн сожалел.
Логейн подобрал плащ, которым его укрыли, но слетевший с него во время сна. Он был изношен и потрепан непогодой. Хозяин его много времени проводил под открытым небом. Охотник? Логейн покачал головой. Он мог поклясться, что лагерь был разбит человеком неискушенным в охотничьем ремесле. Бродяга? Какая разница. Ни охотник, ни бродяга не смогли бы исцелить его столь чудесным образом, чтобы не осталось даже шрамов. А кто еще может прятаться в лесу и от кого?
Словно в ответ на его вопрос, из-за деревьев вышел человек. Увидев Логейна на ногах, он в нерешительности замер. Подозрения тэйрна укрепились. Со стороны незнакомца можно было принять за наемника не у дел. Он был одет в поношенную куртку и штаны из грубой кожи, а не мантию, а из оружия имел кинжал за поясом вместо посоха за плечами, но Логейна этим маскарадом было не провести. Одному магу было под силу залечить смертельные раны. А маг прячущийся в лесу, может быть только отступником.
Логейн настороженно присматривался к незнакомцу, размышляя как с ним поступить. Он не храмовник, и ему не престало гоняться за магами. Но отступник на свободе может стать угрозой для простых людей.
- Это ты меня вылечил? – после недолгих раздумий спросил Логейн, сразу переходя к делу. Познакомиться они успеют и потом.
- Да, - неуверенно протянул человек. Отпираться было бесполезно: никаких других людей, кроме них двоих поблизости не было, но тот факт, что признание в этом похвальном поступке далось ему нелегко, подтвердило предположение тэйрна.
- Ты маг?
- Нет, с чего вы взяли?
Человек напрягся, словно намереваясь убежать. Пересилив себя, он остался стоять на месте, но по лицу его было видно, что он не на шутку обеспокоен
- С того, что я жив.
- Раны не были тяжелыми.
-За дурака меня держишь? Не советую врать.
Тэйрн не был вооружен, но держался с такой уверенностью, что маг о том позабыл.
- Ну, мне известно несколько исцеляющих заклинаний, - сдался он. – И так всегда – делаешь людям добро, а они тебя же потом за это готовы распять.
- Ты сбежал из Круга? – оборвал его жалобы Логейн. Что-то не нравилось ему в этом нежданном спасителе. Маг о чем-то умалчивал, что-то пытался скрыть. Интуиция никогда не подводила Логейна. Благодаря ей он всегда чувствовал чужую ложь и порочность.
- А если и так, что вы сделаете – вернете меня обратно? - не без ехидства в голосе спросил маг. Он вспомнил, что тэйрн безоружен и осмелел.
Логейн молча подскочил к нему – двигался он столь быстро, что застал мага врасплох – и, ухватив за руки, слегка отодвинул вверх рукава куртки. Маг попытался вырваться, но тэйрн превосходил его силой.
- Что это у нас? – поинтересовался Логейн, обнаружив на обнажившихся запястьях многочисленные шрамы.
- Ничего, - прошипел маг.
- Или ты приятель от скуки на досуге не прочь порезать вены. Или передо мной маг крови.
- Да иди ты, - малефикар безуспешно изворачивался, старясь избавиться от хватки тэйрна и добраться до кинжала.
Логейн определил его; вытащив кинжал из-за пояса мага, он приставил лезвие к его горлу.
- Ты будешь говорить?
- О чем?
- Кто ты такой и что со мной сделал.
- Спас жизнь. О чем сейчас жалею.
- И?
- Я не ферелденец.
- А то я не заметил твоего акцента, - усмехнулся Мак-Тир.
- Проклятье, - прошептал малефикар. – Так это ему я обязан столь горячим приемом?
- В том числе. Я не верю в чудеса и совпадения.
- В заклинаниях нет ничего чудесного.
- А в заклинаниях магии крови?
- Вам не кажется, что говорить о магии крови с кинжалом у горла несколько опасно?
- Я уберу его, если ты не станешь устраивать тут кровавую феерию с собой в главной роли.
- Мне это незачем. Я не для того спасал вам жизнь, чтобы потом убить.
Логейн понимал, что идет на риск, но здравый смысл подсказывал ему, что он все равно не справится с магом крови в одиночку, если тот вздумает превратиться в одержимого.
Очутившись на свободе, малефикар сердито фыркнул, поправил одежду и протянул руку.
- Кинжал, - потребовал он.
- Его ты не получишь, - покачал головой Логейн.
- Ладно, я разрешаю вам попользоваться им, – уступил маг. - Чтобы вы не чувствовали себя беззащитным в моем присутствии.
Логейн поймал себя на том, что ему начинает нравиться этот нахал.
- Как давно я здесь нахожусь? - Логейн кивнул в сторону импровизированной постели у старого дерева.
- Со вчерашнего дня.
- Чудеса.
- Магия крови, - развел руками малефикар.
- Не слыхал я, чтобы маги крови воскрешали мертвых. Разве что в виде нежити.
- К сожалению, вы не успели умереть, когда я вас нашел.
- И больше никого рядом не было? Какие-нибудь люди с мечами и луками не попадались?
- Ни одной козявки, - заверил маг с искренностью достойной восхищения. – Хотя нет. Козявки были. Ползали в траве.
- И ты знаешь куда они пошли? – паясничанье мага не обмануло тэйрна. Малефикар был как-то замешан в том, что случилось с ним и Мэриком, и Логейн был преисполнен решимости любой ценой вытрясти из него правду.
- Козявки? – растерялся маг. – Или вы спрашиваете о чем-то другом?
- О тех людях, что схватили моего друга. Ты знаешь кто они. И расскажешь всё - или умрешь.
***
Убийцы не догадывались, что Мэрик понимает их язык. Но из подслушанных обрывков разговоров король не получил информации, зачем кучка тевинтерских наемников заявилась в Ферелден. Ничто не указывало на то, что тевинтерцы знают, какая важная персона попала им в руки. Речь велась о деньгах за некий материал, которого по-прежнему не хватало, да не стихали проклятья в адрес жадных магистров и мерзкой ферелденской погоды.
Короля везли, перебросив, как мешок, через круп коня. К счастью, везли недолго, и приливавшаяся, к лицу кровь не успела политься у Мэрика из носа. У убийц был разбит лагерь в удобной лесной ложбине у реки. Наверное, той, через которую Логейн собирался переправиться на пароме.
Логейн…
Мэрик закрыл глаза. Каким же дураком он был. Какой невероятный бред нес в деревенском трактире. «Величайший борец с преступниками». Мак-Тиру следовало хорошенько вздуть его, чтобы в следующий раз было неповадно похваляться своей добродетельностью и везучестью.
Логейн сказал правду. За его везение всегда расплачиваются другие. Собственными жизнями. Отец Логейна, отец Ровэн, Катриель,.. Мэрик сглотнул. Позабытая боль утраты, дремлющая глубоко в сознании, напомнила о себе, острой иглой пронзив сердце. Ровэн, угасшая в одночасье, тоже его вина. А теперь ушел и Логейн. У него почти не осталось дорогих людей. Смерть забрала всех, кого он любил. Это не везение, это проклятие. Он проклят.
Если бы можно было – он, не раздумывая, пожертвовал собой, лишь бы Логейн остался в живых. Зачем ему жизнь, если рядом не будет ни одного родного лица?
Кто следующий? Кайлан? Сын Фионы?
«Андрасте, я не хочу больше терять. Возьми все оставшиеся из отпущенных мне лет, но не дай остаться одному».
Горячая мольба была безответна.
Все, что ему оставалось, – предаваться напрасным сожалениям.
***
Нельзя было сказать, что Логейна шокировало услышанное. Тевинтерцы — что с них взять. Родную мать принесут в жертву, чтобы восторжествовать над соперником или получить сиюминутную выгоду. Недоумение вызывало другое.
- Зачем им хватать людей? Я полагал, что магистры предпочитают использовать в этом качестве эльфов из-за их предрасположенности к магии.
- О, вам известны такие тонкости. Поразительная осведомленность, - усмехнулся маг. - Безусловно, кровь эльфов ценится выше крови людей. Но эльфов постоянно не хватает. Рождаемость у них никогда не была высокой. Дошло до того, что в империи подскочили цены на рабов. Кому-то же надо выполнять грязную и унизительную работу? Магистрам приходится экономить. Или искать иные источники крови.
- Человеческая жизнь — расходный материал? Тут поневоле пожалеешь, что кунари не удалось разгромить Тевинтер.
- Дорогой материал, пользующийся повышенным спросом, - поправил малефикар. - Вот почему небольшие отряды наемников, в последние годы все чаще и чаще тайно переправляясь через границы Орлея, Неварры, постепенно добрались до самого Ферелдена. В первую очередь, они предпочитают хватать долийцев, или путешествующих эльфов, но не гнушаются и одинокими путниками из людей. Мало ли какой человек пропал. Никто не хватится, а хватится — следов не найдет. Свидетелей обычно не остается. Ну, почти никогда, - поправил себя маг, лукаво поглядывая на Логейна.
- А благодарить за исключение из правил следует необычайно милосердного малефикара, оказавшегося в нужном месте, в нужный час, - Логейн скрестив руки на груди, окинул собеседника мрачным взглядом.
- Можете сколь угодно недоверчиво фыркать, но вы попались им случайно, Не повезло, - состроил сочувствующую гримасу отступник. - Никакого заговора захватить вашего друга не было.
- Думаешь, я поверю, что твои пути с ними тоже случайно пересеклись?- нахмурился Логейн.
Его озадачивало, что маг разливался перед ним соловьем; тэйрн боялся, что малефикар не воспримет серьезно его угрозы и правду придется вытягивать клещами, а выяснилось, что мага практически невозможно заткнуть. Необъяснимая разговорчивость вселяла в него беспокойство.
- Надо же мне как-то выживать, - пожал плечами отступник. - Для такого как я — работы немного. Разборчивость проявлять означает умереть с голоду. А у меня трое детей.
- Необдуманно заводить детей находясь в бегах.
- А вот это не ваше собачье дело, - внезапно с отступника слетела вся притворная благожелательность. - Я сам прекрасно знаю, что мне делать и как делать. Указывайте другим. Почему-то каждый обыватель уверен, что разбирается в жизни лучше ближнего своего. И что магам не следует ни любить, ни заводить семью. А лишь слепо и беспрекословно подчиняться.
Логейн понял, что, сам того не желая, затронул больную для мага тему.
- Все мы в чем-то ограничены. Так или иначе. Поверь, я не собираюсь тебя поучать. Но ты должен признать, что магам не без причины не позволяют заводить семью.
- Должен? С чего это вдруг? Вы, немаги, страшитесь одного: что однажды нас станет больше, чем вас всех вместе взятых. Вот и вся причина.
- А еще потому что вне Круга вы более уязвимы, у вас больше искушений, которые в конечном счете толкают вас на сделки с совестью, демонами, кровавые жертвы.
- Не надо равнять всех под одну гребенку. Если ты маг-отступник, то обязательно преступник без чести и совести?
- Как правило.
- Заметьте, что я не вступил в сделку с тевинтерцами, хотя нуждаюсь в деньгах. Я — малефикар, но у меня есть понятие о чести. И она не продается. Я не выбирал стать магом. И меньше всего желаю такой же судьбы для своих детей.
- У них тоже магические способности?
- Кто знает? Они еще маленькие, но опасность существует, с моей-то наследственностью.
Сочувствие палка о двух концах. Бывают ситуации, когда ему нельзя поддаваться. Логейн без колебаний отбросил его прочь, как отбрасывают то, что мешает делу.
- Все это довольно прискорбно и достойно сожаления, но мы ушли от темы. Ты много чего наговорил, но так и не сказал главного: ты проводишь меня в лагерь наемников?
- Откуда мне знать, где они сейчас? - удивленно спросил маг. - Они могли покинуть прежнюю стоянку. Тогда отыскать их будет нелегко.
- Магия крови? - насмешливо протянул Логейн, подражая интонации малефикара.
Маг вздохнул.
- Если мы их найдем. Если, - подчеркнул он. - Как вы собираетесь вытащить своего друга? Лобовой атакой?
- Придумаю что-нибудь, - пожал плечами Логейн. - Не впервой.
- С кинжалом против отряда наемников? Это самоубийство.
- Добуду оружие в бою. К тому же со мной будешь ты, а я знаю, что искусный маг стоит целого отряда закаленных воинов. А уж маг крови и подавно.
Маг хмыкнул. На лесть он не купился. Но в глазах его промелькнул интерес.
- Целого отряда, говорите? И оплаты соответствующей?
Логейн тут же пожалел о том, что сказал. Яснее-ясного, что маг, поймав его на слове, заломит несусветную цену за услуги. Но ничего не поделаешь. Тэйрн понимал, что может не успеть спасти короля, Тевинтерцы уйдут, пока он будет ездить туда-сюда, собирая своих людей. Торговаться из-за денег — не время. На кону — жизнь Мэрика.
- Да.
- Не хочу показаться рвачом и стяжателем, но оплату за риск я желал бы получить вперед.
- Моего слова тебе мало?
- Слова как ветер. В прошлом меня уже обманывали, и я поклялся, что этого больше не повторится.
- Ты наверняка обыскал меня, перед тем как исцелить. И прекрасно знаешь, что у меня нет с собой ни гроша.
- Да, вас обобрали до нитки, - с сожалением согласился отступник. - Никакого навара, одни расходы.
Логейн поморщился. Ему очень не хотелось раскрывать инкогнито.
- Моему слову можно верить. Я тэйрн Гварена и я клянусь жизнью дочери, что заплачу столько, что тебе хватить обеспечить детей всем необходимым.
Отступника не впечатлило признание Логейна.
- Я не поверю и клятве короля. Но... - какая-то мысль заставила мага на секунду умолкнуть, - глупо отказываться от шанса, пусть и призрачного. Хорошо, по рукам.
Маг протянул руку и Логейн, помедлив, пожал ее.
- Договорились.
***
Мэрик недолго валялся как куль на траве, погруженный в невеселые размышления. Вскоре к нему подошел один из наемников. Он вынул кляп и дал ему воды. Когда король напился, его оттащили к группе людей, таким же бедолагам, как он сам, захваченным с неизвестной целью и связанным по рукам и ногам.
Мэрик разглядывал товарищей по несчастью и не спешил вступить с ними в беседу. Ему было не по себе от мысли, что он не в состоянии помочь им. Кем были тевинтерцы? Неужели работорговцами? Странно, что Логейн ничего не знал об этой шайке, орудующей буквально у него под носом, учитывая то количество осведомителей, которое он прикармливал. Поддавшись сомнениям, Мэрик тут же устыдился проявленной слабости: подобные мысли не делали ему чести. Логейн вполне мог не ведать об их присутствии, если они появились сравнительно недавно и слухи об их деятельности не успели широко распространиться. Сомневаться в Логейне - все равно что сомневаться в наступлении нового дня. Узнай Мак-Тир вовремя про этих работорговцев - уничтожил бы их до того, как пострадают невинные люди. Так бы и произошло, если бы он не поехал с ним. «Это я виноват, - посетовал король, - не в первый раз он бросает всё из-за меня».
Переживая и сокрушаясь из-за своих ошибок - мнимых и реальных, - Мэрик однако не смирился с положением пленника. Присматриваясь к происходящему вокруг, насколько позволял доступный ему радиус обзора, он строил планы побега. Но быстро убедился, что сбежать невозможно. Помимо того, что их бдительно сторожили часовые, по периметру были расставлены магические ловушки: тевинтерцы не делали из этого тайны, небезосновательно полагая, что тем самым охладят пыл пленников. Кроме того, Мэрик приметил среди наемников двух магов, периодически обходивших лагерь. «Должен же быть выход», - не сдавался Мэрик. Отчаяние — плохой советчик. Нельзя терять веры в самой безнадежной ситуации. И выход нашелся, подтвердив его до идиотизма поразительную везучесть.
Мэрик, пользуясь малейшей возможностью, неутомимо проверял на прочность ремни, стягивающие руки, и в очередной раз, елозя по траве, натолкнулся на полоску металла в траве - сломанное лезвие ножа, вероятно, выкинутое каким-то путешественником. Полоска, покрытая ржавчиной, была достаточно острой, чтобы с ее помощью при надлежащем упорстве удалось надрезать сыромятные ремни. Путь к свободе по-прежнему преграждали ловушки, но к счастью маги установили их не вплотную. Следя за передвижениями часовых, Мэрик вычислил участок, сквозь который было возможно проскользнуть, проявив изрядную ловкость и осторожность. Оставалось дождаться темноты и удалиться от лагеря как можно дальше, пока его исчезновение не заметили.
***
К лагерю тевинтерцев они вышли быстро. Но, как и предупреждал маг, опоздали. Лагерь был покинут и покинут несколько часов назад. Зола в кострищах успела остыть.
Логейн принялся изучать примятую траву и покрытую отметинами землю. Маг с любопытством наблюдал за ним.
- Снимались в спешке. Большая часть отряда ушла в западном направлении с грузом, - сообщил вслух Логейн результаты осмотра места стоянки. - Несколько человек направилось на север, то ли для разведки, то ли... - он запнулся. - Не может быть.
- Что? - малефикар был заинтригован.
- То ли преследуя беглеца.
Предположение прозвучало фантастически даже для самого Логейна.
- Это маловероятно, - покачал головой малефикар. - Лагерь был окружен магической защитой. Я чувствую ее остаточные следы.
- И, тем не менее, я склоняюсь к этому объяснению. Лагерь свернули, потому что кто-то сбежал.
- А вы не новичок в лесу, да?
- Это что, завуалированная попытка выяснить, можно ли доверять моим навыкам следопыта?
- Скорее наблюдение, - маг задумчиво поскреб плохо выбритый подбородок. - Нам придется сделать выбор. Куда мы направимся? На запад?
- Нет, мы пойдем на север. Если интуиция меня не обманывает, беглец и есть тот, кто нам нужен.
- Если вы ошибетесь — ошибка будет стоить жизни вашему другу, - заметил отступник, не выказывавший готовность бежать по первому слову за Логейном вприпрыжку.
- Спасибо за подсказку, а то я совсем упустил из виду столь очевидный вывод, - ядовито поблагодарил Мак-Тир.
- Это не подсказка, а дружеский совет всё тщательно взвесить. Выбор, конечно, за вами. Но на вашем месте я бы не стал полагаться на одну интуицию.
- Дружеский совет? - презрительно хмыкнул Логейн. - Когда это мы успели подружиться?
- Когда я спас вам жизнь, быть может? — предположил маг.
- Спасение моей жизни станет твоей главной ошибкой, если мы продолжим терять время на идиотский спор.
- Угрозы, всегда угрозы, - расстроено вздохнул маг. - Раз вам нравится север, пойдем на север. Давно не бывал на берегах Недремлющего моря.
Логейн оставил его колкость без ответа, предпочтя сосредоточить внимание на малозаметных следах, которые предположительно должны были привести его к Мэрику. Отвлекаться он не рисковал, потому что следы описывали немыслимые круги, словно тевинтерские наемники никак не могли определиться в какую сторону им направиться. Логейн понимая причину их замешательства, мысленно костерил друга, так и не научившегося толком ориентироваться в лесу, несмотря на полученные уроки и блестящую память, которую король демонстрировал где угодно и когда угодно, но не тогда когда было нужно.
- А мы точно идем на север? - спросил маг примерно через полчаса. - Меня не покидает ощущение, что мы топчемся на месте.
От очередной бесполезной пикировки Логейна спасло появление четверых вооруженных наемников. Противные стороны недолго оторопело разглядывали друг друга; маг чья реакция была закалена многолетним выживанием в бегах, сбил Логейна с ног, чтобы тот, ненароком кинувшись на врагов, не помешал ему бросить подходящее заклинание.
- Я думал, что малефикары используют кровь, - сказал Логейн после окончания короткого боя, в котором ему не пришлось принять участия, о чем он вовсе не сожалел. Неторопливо обшарив тела убитых, тэйрн снял кошельки с их поясов и подобрал подходящий меч с удобным эфесом.
- Надо было вызваться добровольцем, - огрызнулся отступник. - Я же своей кровью на пустяки не разбрасываюсь. И вообще считаю, что цепная молния способна решить и не такие проблемы.
- Цепная молния — лучший друг мага, - задумчиво произнес Логейн, одновременно пересчитывая содержимое кошельков. - Хороший девиз, - одобрил он, закончив подсчеты. - Годится для герба
- Вот, здесь треть обещанного. - Мак-Тир кинул под ноги отступнику кошелек, в который ссыпал все собранное золото. - Остальное получишь позже.
Маг, подобрав кошелек, взвесил его в руках.
- А кинжал?
Логейн с легким недоумением посмотрел на отступника, но потом без колебаний отдал тому клинок.
- У тебя к нему сентиментальная привязанность?
- Подарок, - кратко пояснил маг, увлеченно засовывая оружие в ножны.
- И куда мы теперь пойдем? - спросил он, закончив возиться с вновь обретенным сокровищем. - Наши проводники как бы уволились.
Логейн скользнул равнодушным взглядом по трупам.
- Эти люди были опытными охотниками за головами - и, тем не менее, мы застали их на обратном пути в лагерь. Это о чем-то говорит?
- Мне ни о чем.
Логейн с сочувствием посмотрел на отступника. Кое-чем Создатель его обделил.
- Вернемся на место стоянки.
- Зачем?
- Убедиться, что там никого нет.
Этот совершенно безумный ответ Логейна вызвал у отступника столбняк.
- Глупо возвращаться туда, где тебя, скорее всего, будут искать.
- Мой друг, - Логейну пришлось поднапрячь воображение, чтобы подобрать как можно более мягкую формулировку, - отличается некоторой странностью мышления.
- Вам виднее, - сдался маг, справившись с замешательством. - Но меня потом ни в чем не вините.
- Не буду, - серьезно пообещал Логейн.
У брошенного лагеря тевинтерцев Мак-Тир, как и ожидал, обнаружил пропажу. Мэрик вылетел из укрытия, в которое спрятался, заслышав треск веток под их ногами, и повис на шее друга. Логейн смущенно похлопал короля по спине; он бы предпочел менее экзальтированное проявление привязанности к себе, все-таки на них глазел посторонний человек. Но этот сумасшедший Тейрин неисправим. Всегда во власти душевных порывов.
- Я думал, что ты погиб, - сказал Мэрик, не отпуская Логейна. Мак-Тиру пришлось самому как можно аккуратнее высвободиться из дружеских объятий.
- Значит, буду жить долго. Назло врагам.
- Было бы неплохо. Не хочу тебя потерять.
И столько искренней радости было в словах друга, что Логейн почувствовал неловкость; чтобы скрыть её, он отвернулся и, жестом подозвав малефикара, представил его королю.
- Я обязан жизнью этому человеку.
- Я перед вами в неоплатном долгу, - церемонно произнес Мэрик.
- Он отступник и малефикар, - счел необходимым просветить короля Логейн. Не хватало еще, чтобы тот по незнанию наобещал преступнику и прохиндею исполнения любых его желаний. - Достаточно того, что ему заплатят и отпустят на все четыре стороны вместо того, чтобы сдать в руки храмовников.
Предупреждение Логейна пропало втуне. От счастья сам не свой Мэрик побратался бы в ту минуту и с демоном из Тени.
- Малефикар? - спросил король, продолжая улыбаться. - Надо же. Оказывается вы не такие страшные, какими вас рисуют.
- О да, они сама доброта, - закатил глаза Логейн.
Мэрику хоть кол на голове теши — всё равно упорно будет принимать желаемое за действительное. Переубеждать бесполезно. К тому же Логейн не нанимался на должность разрушителя иллюзий. Убедившись в целости и сохранности друга, Мак-Тир ощутил насколько устал от пережитых приключений. Как назло, Мэрик зачем-то завел с магом разговор о смерти, и о посмертной судьбе души. Мрачный настрой беседы обеспокоил Логейна, но вмешаться в диспут у него уже не было ни сил, ни желания.
- Церковники верят, что дух после смерти отправляются к Создателю. А мой опыт говорит мне, что нередко души застревают в Тени и становятся ее обитателями.
- То есть демоны и духи, о которых твердят — застрявшие души умерших?
- Довольные выпавшей участью или мечтающие вернуться обратно.
Логейна почему-то от последней подслушанной фразы передернуло.
- Я буду доволен, если удастся переночевать в кровати, а не на мокрой траве, - пробурчал он.
Маг и король его не расслышали.

***
Было ли с их стороны необдуманно продолжать путь? Не более необдуманно, чем вернуться, почти достигнув цели путешествия. Повернуть означало сдаться. Мэрик сдаваться не собирался. А Логейн… Логейн спорить с ним не стал.
- Малькольм отличный парень. И не подумаешь, что он малефикар.
- Что за Малькольм? О ком это ты?
Мэрик уже и не надеялся, что друг прислушивается к его болтовне. После прощания с магом, награжденным за службу, король не умолкал ни на минуту. Он говорил обо всем, что приходило на ум, прекрасно понимая, как странно и докучно выглядит это со стороны, но никак не мог остановиться. Напавшая на него словоохотливость была реакцией на пережитые волнения, и усугубляло её еще и то, что, как назло, Логейн вел себя непривычно хладнокровно. Мэрик не узнавал друга. Обычно тот не скрывал недовольства после подобного рода приключений, которое и доносил до короля в той или иной, но всегда резкой форме. Сейчас же Мак-Тир блуждал мыслями где-то далеко и не слышал почти ничего из того, что болтал Мэрик. Он выглядел чужим, отстраненным. И его бесстрастность начала беспокоить короля. Прежний Логейн выругался бы, разозлился бы так, как он злился, когда Мэрик, по его мнению, совершал непростительный для короля поступок. Как-нибудь, но отреагировал бы. А вместо этого Мэрик столкнулся с полным безразличием. Ни одного упрека. Никакой проповеди. Ничего. Так что хотелось ущипнуть себя, чтобы проверить, не сон ли все это. Логейн ли это едет рядом с ним на коне или какой-то другой человек внешне на него похожий. Мэрик бы дорого заплатил бы, чтобы узнать, что творится сейчас на душе у друга. Логейн не любил давать воли эмоциям, и король привык к тому, что бесполезно пытаться вызвать его на откровенный разговор. Но внешняя сдержанность никогда не обманывала его прежде и вряд ли обманет сейчас: случившееся оставило свой след на его далеко не из стали отлитом друге.
- О нашем славном отступнике. Только не говори мне, что ты не поинтересовался именем человека спасшего тебе жизнь. Это было бы невежливо даже для тебя.
- Мне некогда было разводить церемонии.
Ответ Логейна не блистал любезностью и свидетельствовал о том, что Мак-Тир не испытывал неловкости за свое неучтивое поведение. Но он обрадовал и успокоил короля. Это было как раз то, что Мэрик отчаялся услышать от всегда недовольного ворчуна. Возможно, он поторопился с выводами и опять навыдумывал то, чего не было в помине. Старый Логейн по-прежнему с ним.
- Я тебе отчасти завидую, ты не ведаешь сомнений и всегда знаешь, что делать.
- Сомнения убивают, - буркнул Логейн. В отличие от короля он не имел склонности выплескивать болезненные эмоции словами, и обязанность поддерживать беседу ему была в тягость.
- А мне вот сомнения хорошо знакомы, - в голосе короля прозвучало неприкрытое сожаление. - Я не выбирал стать королем. За меня выбрали другие. Мне пришлось с этим смириться. Но до сих пор я не чувствую себя достойным трона.
Логейн невольно вздрогнул, когда Мэрик повторил замечание мага, прозвучавшее в пылу их такой недавней и незапамятной перепалки. Он поймал себя на том, что ему было неприятно услышать это признание от короля, как будто тот исповедался ему в чем-то чрезвычайно постыдном. Было трудно удержаться от желания сгладить возникшее чувство резкой отповедью.
Нет, не годится накидываться на Мэрика за то, что чуть не случилось не по его вине. Они оба на грани срыва. Будет неплохо остановиться в ближайшем трактире и выпить немного вина. Логейн поджав губы, резко пришпорил коня.

***
Мэрик ни за что не признался бы, что не был опустошен и раздавлен свалившимся несчастьем. Он должен был терзаться от тяжких душевных страданий, а вместо этого всего лишь чувствовал вину за то, что не сдержал обещание. Да где-то на самом краешке сознания билась мысль о том, как все неправильно сложилось.
Мэрик слышал, как за спиной переступает с ноги на ногу Логейн. Мак-Тир не умел утешать. Он не был лишен сострадания, но его сочувствие предпочитало выражать себя не на словах, а на деле. И то верно: разве можно словами утешить отца, потерявшего ребенка? Но именно это невысказанное сочувствие не давало Мэрику поверить в дурную весть.
Приемные родители его незаконнорожденного сына, простые люди с отдаленной фермы, с глазами не высохшими от слез, стояли перед ним, но их горе не находило должного отклика в его сердце. Он окаменел внутри.
- Огненная лихорадка. Был бы поблизости маг-целитель, мальчика еще можно было бы спасти.
- Мы ждали вашего приезда, но откладывать похороны было нельзя.
Слова падали в пустоту. Смысл их ускользал, оставляя в недоумении: зачем бесполезные объяснения и сожаления? Но на них полагалось как-то отреагировать.
- Я могу увидеть его могилу?
Безутешные фермеры проводили короля на кладбище и оставили его, как они думали, скорбеть в тишине. Мэрик не скорбел. Он стоял, потупив взгляд в землю, и проклинал собственную безучастность и бессердечность.
Было трудно взглянуть на Логейна и не вспомнить о своей молитве Андрасте. Ему нечего было стыдиться, все-таки в ней он просил забрать его жизнь, а не жизнь невинного ребенка. Но почему тогда он чувствовал облегчение от того, что умер не Логейн и не он сам, а сын, которого он не знал и уже никогда не узнает?
- Я обещал его матери заботиться о нем, - выдавил кое-как Мэрик из себя, упорно избегая сочувствующего взора ярко-синих глаз Логейна.
- Ты не всесилен.
- Она доверилась мне. А я подвел и её, и сына.
- Не наговаривай на себя. Ты нашел ему прекрасную семью, место, где он мог бы расти окруженный любовью и заботой. Ты сделал то, что было в твоих силах. Остальное – не в нашей власти. Нельзя взваливать на себя ответственность еще за смерти и болезни. Так легко сойти с ума.
- Не за все смерти. За эту.
- И кому от этого станет легче?
Мэрик упрямо промолчал. Логейн говорил то, что ему отчаянно хотелось услышать. И за это королю было стыдно вдвойне.
- Ты не имеешь права снова забыть про долг из-за чувства жалости к себе. Во всяком случае, только не из-за сына этой женщины. Уверен, она бы не одобрила слабодушного поведения короля. Надо признать, ей памятник стоило поставить за то, что она вправила тебе мозги, и ты, наконец, перестал упиваться собственными страданиями. Она преуспела там, где я оказался бессилен. Я было отчаялся прогнать тень с твоего лица.
- Забавно. Я мог бы сказать то же самое про тебя. Но ты прав. Она научила меня заново радоваться жизни и находить свои плюсы в повседневной рутине дел. Как видишь, тот поход на Глубинные тропы пошел мне на пользу.
- Не начинай, - Логейн демонстративно закрыл уши руками. – Иначе мы снова поругаемся.
- Я бы сейчас выпил, - сказал Мэрик, отворачиваясь от могильного холмика. Жизнь пока не закончилась. Смерти придется подождать.
Хмурый взгляд Логейна просветлел.
- Это правильно.
Покопавшись в дорожной сумке, он извлек из неё флягу.
- Бренди. Грубоватое, как деревенский самогон, но память хорошо отшибает.
- Самое то, - одобрил Мэрик и, забрав флягу, смело сделал большой глоток.

***
Логейн шел по бесконечному серому коридору. Слева и справа тянулись сплошные стены, а над головой нависал сводчатый потолок. Ни одной двери, никакого просвета, и впереди лишь серая мгла. Логейн обернулся, чтобы оценить пройденный путь, но за спиной его поджидала пустота. Возвращаться было некуда. Густой мрак крался следом за ним, уничтожая коридор. Что это? Магическая ловушка? Ему ничего не оставалось, как продолжать движение вперед.
Он успел устать и потерять терпение, когда мгла, наконец, расползлась рваными клочьями, открыв перед ним просторный, величественный зал. В тот же миг вернулся мир звуков, ошеломивший тэйрна.
Во мгле Логейн не слышал стука собственного сердца. Та поглощала малейший шорох, сейчас же шум крови текущей по венам, оглушал, а от звука собственных шагов закладывало барабанные перепонки. Зал был огромен. Его невозможно было охватить одним взглядом. Логейн затерялся в нем, как в вековом лесу. Остановившись, он беспомощно огляделся: никаких ориентиров, ни одной подсказки в какую сторону ему направиться.
- Логейн.
Тэйрн обмер. «Не смотри», - прошептал ему внутренний голос. - «Там никого нет. Тебе это снится. Ты заблудился во сне».
- Ты не слышишь меня или тебе стыдно взглянуть мне в глаза?
Сделав глубокий вдох, как перед погружением на дно реки, Логейн оглянулся и утонул в глазах Ровэн. Та стояла перед ним в белом платье. Горькие складки резко перечеркивали ее измученное лицо. И только взгляд был прежним. Ясным и твердым.
- Ты никуда не денешься от меня, Логейн. Теперь мы навсегда связаны с тобой Тенью.
- Ровэн? - растерялся тэйрн. - О чем ты говоришь?
- Ты мой, Логейн, ты мой, - повторила Ровэн. Губы ее не шевелились. Дух королевы обращался к нему, но не слышал, или не желал слышать то, что он отвечал. Тэйрн шагнул к призраку, охваченный мучительным желанием дотронуться до него, но Ровэн вспыхнула странным огнем и растаяла. Пара капель упала сверху с неразличимой вышины. «Дождь?» Логейн провел рукой по лицу и на ладони отпечатались следы крови. Вскоре его серебристый орлейский доспех усеяло красными пятнами. Кровь потекла за шиворот. Логейн содрогнулся и со стоном приподнялся у догорающего костра. Уже светало.
- Кошмар приснился? – сочувственно спросил Мэрик. Он сидел неподалеку у костра, с рассеянным видом покручивая в руках сухую ветку.
- Скорее полная чушь, - отмахнулся Логейн. Не хватало Мэрика обременять маловразумительными видениями, у того своих забот хватает.
А сам подумал, что зря они отпустили малефикара. Надо было вытрясти из него, что именно он сотворил своей запретной магией. Кошмар был слишком ярким, отчетливым. Как будто он полностью перенесся в Тень. Холод Тени, пронизывавший тело, было не по силам прогнать тусклым языкам пламени едва живого костра. Логейн поежился. Голова разламывалась от похмелья. Пить они начали на кладбище, а закончили где-то по дороге, ведущей от фермы на Имперский тракт. Удивительно, как у них хватило ума развести костер, чтобы не замерзнуть ночью.
- Хорошо мы вчера напились. Во фляге что-нибудь осталось?
- Нет, выжата досуха, - для пущей наглядности Мэрик отвинтил крышку и перевернул флягу: ни одной капли на землю не пролилось.
- Жаль.
- Голова болит?
- Язык как терка.
- Дать воды?
- Не откажусь.
Вода ясности в голове не прибавила, но краски кошмара поблекли, а сам он съежился и затерялся среди множества остальных.
- Я плохой отец.
«Начинается», - Логейн мысленно выругался. Самоедство Мэрика было невыносимо и при хорошем самочувствии, а уж в состоянии, когда от головной боли хочется лезть на стену, оно представлялось особо изощренным истязанием.
- Сообщи что-нибудь новое. Что-нибудь, чего я не знаю.
Мэрик смутился.
- Извини. Я тебя вчера достал нытьем?
- Нет, но как никогда был близок к этому.
Через пять минут вещи были собраны, а костер был потушен. Логейн приторочил пожитки к седлу и оглянулся. Мэрик нарочито пыхтя, подтягивал ремни у подпруги. Что-то в его поведении смущало Мак-Тира. Нечто странное. Впервые на его памяти Мэрик легко согласился забыть о личной трагедии. К добру это, к худу? Какие только глупости не лезут в больную голову с утра пораньше.
- А у тебя случайно нет еще детей на стороне, о которых мне ничего неизвестно?
Все равно как бросить камень в кусты и ждать: вылетит из них птица или нет.
- Других сыновей у меня нет, - с запинкой ответил Мэрик.
Логейн чуть не задохнулся от изумления: нечаянное предположение оказалось верным.
- Сыновей? Мэрик, жеребец ты этакий. Сколько у тебя дочерей, признавайся?
- Одна, - зарделся король. - Я не мог о ней рассказать. Я встречался с её матерью один раз, на приеме в честь Серых стражей, - и, предвосхищая следующий вопрос, добавил: - Она замужняя дама.
Что ж, Логейн сам был виноват в своем неведении. Не надо было отказываться присутствовать на том приеме. Но побороть недоверие и неприязнь не всегда удается.
- Я с ней знаком?
- Больше я не скажу ни слова.
- Если её муж не дурак, он давно понял, что за кукушонок завелся в его гнезде. Твои дети все на одно лицо.
- Не уговаривай, - король умоляюще заглянул ему в глаза. – Потом когда-нибудь покажу её тебе. Когда представится удобная возможность.
Логейн покачал головой. Мэрик никогда не перестанет удивлять его.
- К тому времени я сам это выясню. Сколько ей лет? Четыре, как было Алистеру?
- Около того.
Логейн замер, когда понял о ком идет речь. Девочка четырех лет, светловолосая как Мэрик. С такими же глазами. Он видел её один раз мельком, но то, что он видел, никогда не забывал. Мэрик играл с огнем, но, право, жаль, что ему нельзя официально признать малышку. Хотя бы чтобы просто посмотреть, как в бессилии будет беситься Эамон. Но ничего, впереди у них долгая жизнь. И обстоятельства могут еще не раз кардинально перемениться.