читать дальшеГлава 7.
Кирк быстро усмехнулся, жалкая благодарность командующей, и повернулся к Омни. Он почувствовал, как во рту пересохло, и в животе сжался комок, и понимал, что идет как на шарнирах, неровно, отыскивая свободное пространство, стараясь не думать о подаваемых сигналах тела как о призывающих не отступать, но, все равно, думая об этом. Закваска альфа-самца, решил он. Он был довольно хорош в этом. Обычно он позволял работать этому на уровне инстинкта, но сейчас оно захватило его больше чем обычно. Было трудно еще и потому, что в данном противостоянии предстояло пересечь бездну между представителя различных рас, обладающими различной силой. Не верилось, что это сработает, но оно работало.
Омни не обязательно было иметь силу вулканца, чтобы напугать его; мощь присутствовала в этом человеке, и она была очевидна в независимости из какого мира он прибыл; предстояла упорная борьба, в результате которой плоть могла быть уничтожено ещё до того, как она сдастся.
Это было противостоянием умов, а не мускулов.
Омни распознал это в нём так же хорошо, как и он в Омни. Каждый из них научился прежде обращаться с этим, не только на уровне инстинкта. Омни мог играть и играть совершенно. Но так же у Омни были мускулы вулканца для поддержания игры. А Кирк слишком хорошо знал, к чему это может привести.
- Итак, - сказал он с водящей в заблуждение мягкостью, - это становится интересным.
- Не все сильные мужчины в галактике – вулканцы, капитан. - Изгиб черной брови подтвердил сказанное.
Кирк наклонил голову.
- Нет. Только лучшая их часть. И по сравнению с вашей альфой лучше играет бета.
Омни улыбнулся.
- Я скажу вам, капитан. Она делает вас любезным, очень хорошим. Вы плывете сквозь звезды и подбираете всех желающих. Так или иначе, но насколько это привлекательно, настолько это и уязвимо.
Черт, это было очень угрожающим высказыванием. Кирк засмеялся.
- По той же самой символике она делает меня не настолько уязвимым. Мне уже приходилось иметь дело с теми, кто превосходил меня силой в два, три, пять раз, возможно больше. Вулканцы, мутанты, андроиды. Это вопрос не силы.
Омни покачал головой со снисходительной улыбкой.
- Это верно при прочих равных условиях, капитан.
Он переместился поближе к Кирку. Широкий шаг пантеры, подчеркивающий быстроту, размах, подчеркивающий различие. Кирк стоял твердо, не ища милости в черных глазах, его мышцы приготовились к удару и отскоку, если бы дошло до этого. Омни засмеялся и остановился, возвышаясь над ним.
- Но вы бы встретили немногих равных вам в других вещах. Уме, воле, решимости. Исключительная черта - не уступать ни одному человеку. Смерть предпочтительнее позора. Негнущаяся шея и прямая спина. Основа - блеф. Альфа-самец состоит наполовину из блефа и полностью из мужества.
Он жестикулировал к экрану, должно быть, он, таким образом, осуществлял контроль.
- Я также учусь у джунглей, капитан.
- Тогда давайте покончим с этим, - сказал Кирк, принимая отсутствующий вид. – Кто кого надует? Во что играем? У нас с вами есть более важные дела.
Омни покачал головой, не реагируя на перемещение Кирка.
- Это важное дело, капитан. Игры всегда важны. Игра в перестрелку на главной улице. Игра в галактическую конфронтацию.
- Вы привыкли стравливать и обманывать соперников.
- Конечно, это одно из обычных правил.
- Для меня убийство не игра, - сказал Кирк, - и я не играю.
- Но вы играете, - сказал Омни, указывая на экран, - Вы оба, только что продекларировали намерение убить меня, в нарушение, кстати, собственного закона. А я даже не совершил убийства.
Кирк отмахнулся рукой.
- Самозащита. Не юлите, Омни. Вы убили. И вы поступили хуже. Вы причинили всю печаль убийства. Я не знаю как по-другому назвать эту печаль. Кроме того, женщина умерла.
- Самоубийство. Это было ее правом и в русле ее обычаев. Я не устраивал его, просто воспользовался им. Я создал здесь убежище для традиций и свободного выбора, даже ошибочного. Первый принцип свободы – это право отправиться в ад по своему выбору и на своих условиях.
Кирк покачал головой.
- При условии, что это ваш собственный ад, ваше собственное путешествие в одну сторону, и вы не берете пассажиров, не имеющих никакого выбора. Вроде ребенка.
Омни развел руками.
- Невозможно сидеть на двух стульях, капитан. Традиция – это традиция. Невмешательство – это невмешательство, иначе никак. Все остальное – моральное суждение, в основе которого лежат эмоции и потакание слабостям, навязываемым вашей инстинктивной реакцией на вселенную.
Кирк выпрямился с серьезным видом и постоял молча.
- Нет, - сказал он торжественно. – Это и есть причина существования Первой Директивы. Есть логика в моральных суждениях, суждениях которые должны быть сделаны. Это причина для существования людей, которые должны проверять их на стойкость. Правильно или неправильно, но совершать их и чувствовать ответственность за них. Нет никакой святости в традиции. Большинство может ошибаться так же как один, и прошлое может быть неправильным так же как будущее. Святость заключается в жизни, и свобода заключается в сохранении и наслаждении ей. Традиция – это застывшая форма человеческого выбора, которую нельзя слегка пошатнуть, но она не отменяет потребности выбора.
Омни смотрел на него задумчиво, приподняв одну бровь.
- Так. Вы говорите верные антитезы, - сказал он. – Не просто бездумное нанизывание слов, – не апологетика, но истинная внутренняя уверенность.
Он кивал, как будто был доволен.
- Это то, что я хотел бы изучить.
- Так вот какова цель? – сказал Кирк. – Никакой вы не защитник правосудия. Это поза. Ваш истинный характер обнаружился сегодня: убийца, похититель, заговорщик, покупатель и продавец тел и душ.
Омни пожал плечами.
Кирк на мгновение умолк, частично оказавшись под впечатлением. Черные глаза Омни были непрозрачными омутами боли, измерить которую было нельзя. Человек с такими глазами был титаном. И монстром.
- Нет, - сказал Кирк уверенно. – Я не могу назвать вас настоящим человеком.
Рука великана в черной перчатке ударила Кирка прямо в челюсть, и он упал. Это был всего лишь удар, не нокдаун, но он едва не сломал ему шею.
- Простейшие потребности, - сказал Омни, стоя над ним. – Спок может иметь копию. Я буду хранить оригинал.
Кирк отлетел далеко и встал на ноги слишком медленно, борясь с темнотой и страхом. Было невозможно долго противостоять такой силе.
- Идите к черту, - сказал он тихо.
Омни кивнул.
- Вы будете в самом лучшем виде, мой гордый капитан.
- Вы мной не владеете.
Кирк начал маневр и прыжок, который должен был пронести его мимо оружия удерживаемого здоровяком. Он не собирался испытать силу. Не собирался рисковать. Только убить.
Омни перехватил его в воздухе. Стальные руки прижали к литой стали большого тела. Его грудь против стальной пружины бочкообразной грудной клетки, и руки в перчатках впившиеся в его спину и бедро. Его левая рука была слишком далеко отведена от оружия правой рукой Омни. Но он рубанул по ней другой рукой и протянул левую за оружием. Омни наклонил его назад рывком угрожавшим его позвоночнику. Черные глаза смотрели сверху вниз в его глаза, а рука выворачивала ему левую руку за спиной. Пальцы впились в верхнюю часть бедра, удерживали его вес целиком, и чувствовалось, что они могли бы разорвать мышцы, сломать кости.
- Узнай же о силе, слабак, – прошептал Омни.
Он удерживал Кирка против своей груди, выворачивал руку в медленной пытке, зажав другую у ребер, напрягавшихся в протесте. Кирк почувствовал снова накатившую темноту и крик, раздирающий горло, удушье с усилием выдержать это. Боже, человек, который был как Спок свободным от привязанностей. Спок… если бы он был здесь… стальные пальцы вулканца зажали бы огромное черное плечо… Внезапно Кирк осознал что его подбородок находится выше этого плеча не так далеко от места возле шеи, которое Спок зажимал, хорошее места для удара. Он ударил по нему подбородком, сбивая вниз и коленом между мускулистыми ногами. Колено полностью не соприкоснулось, но подбородок свое дело сделал, и этого оказалось достаточно. Омни сложился вдвое, как полностью ослабленный, качаясь из стороны в сторону, и встряхивая огромную голову. Кирк приземлился на ноги, сохранив равновесие, и попытался вернуться, чтобы развить преимущество. Никакого второго шанса не было. Поврежденное бедро внезапно отказало под его весом, и он упал. Он превратил падение в удар ножницами, подсекая своими ногами ноги Омни. Великан тяжело рухнул, но сумел подобно коту свернуться и присесть. Кирк, ошеломленный, приподнялся на одном колене и руке, наблюдая и осторожно пробуя растиранием вернуть ощущения в почти парализованное бедро. Великан выпрямился слишком легко, он почти не пострадал, и направился к Кирку.
Кирк ожидал, сожалея только о том, что прием с коленом не удался. Он сомневался, что сможет стоять, но взял себя в руки, и приготовился к движению. Он бы нанёс удар плечом, чтобы попробовать опрокинуть великана назад.
Но Омни остановился.
- Это то, что я так же хотел бы изучить.
- И какова цель? – спросил Кирк. – Доказать очевидное? Что большое является большим?
Омни улыбнулся и покачал головой.
- Доказать, что вам не сравниться со мной.
Кирк оперся на оба колена и слегка пожал плечами.
- Кто вы такой, что я должен сравнивать себя с вами?
- Человек, который заставит вас сдаться.
Омни передвинувшись ближе, возвышался над ним.
Кирк посмотрел вверх и сел на пятки
- Я все то, чем вам не бывать.
- Нет, капитан. Вы всё то, чем я, возможно, был.
- И за это вы хотите уничтожить меня?
- Нет, капитан. Я хочу обладать вами, владеть другой половиной моей души.
- Вы не будете владеть мной.
Омни приподнял бровь.
- Но конечно вы знаете, что на кону? Вопрос, разрешить ли Споку уйти живым.
Кирк молчал, чувствуя режущую боль в животе, его ноги дрожали. Наконец, он сказал:
- Вы потеряли бы всё. Звездный флот принялся бы за вас с одной стороны, а Империя с другой. Нет такой вещи как неприступность в наше время. Мой мистер Скотт также не уйдет. Как и коммандер.
Омни покачал головой.
- Мистер Спок подготовит свою речь или его не станет. В любом случае от избытка печали и отчаяния, он упадет на меч, его вулканский эквивалент. Командующая могла бы даже подбить его на ромуланскую версию. Несчастные любовники, одновременно увидевшие провал всех своих надежд. Это было бы прекрасным сценарием. Или я напишу вам три других. Я могу создавать тела. Мы могли бы, если вы пожелаете, сохранить запись, вынимать ее, проигрывать для особых случаев. И убирать обратно.
- Вы понимаете, что я убью вас, - произнес Кирк как несомненный факт.
- О да, - сказал Омни, - автоматика запрограммирована на это непредвиденное обстоятельство. Вы едва ли причините мне беспокойство.
- Или убейте меня, - предложил Кирк, зная уже ответ внутри себя.
- Это также предусмотрено программой, - подтвердил Омни. – Никакого выхода.
- Всегда есть выход, - возразил Кирк, не видя ни одного.
- Я могу удерживать вас в течение тысячи лет. Феникс из пламени.
- Если это займет тысячу лет, я найду способ уничтожить ваше зло.
- Является ли злом то, что предлагает вечную жизнь? – отстраненно улыбнулся Омни. – Было время, когда я предложил бы это галактике. Это время может настать снова. Но я лично увидел, как это может быть использовано.
- Вы не вселенная. Вы темное зеркало. Бездонная яма. Черная дыра.
Омни выпрямился.
- Как все мы, капитан. Именно этому я могу вам научить вас. Другой стороне невиновности. Вашей другой половине, которую вы заключили в клетку добродетели. Разве вы не чувствуете как она кричит и бушует, требуя выйти? Скулит, умоляя, чтобы ее приласкали. Бедный волк. Почему быть им считается менее правильным чем быть добродетельным?
- Возможно, быть добрым и к волку, - сказал Кирк с усилием, - если он не вцепляется в чужое горло. - Он поместил руки на бедра и выпрямил плечи. - Не пытайтесь ловчить или оправдывать зло, Омни. Заявите ваши условия. Назовите вашу цену. Я назову свою. Спок – и его цена. Командующую в сделку.
- Вы желали бы видеть Спока свободным с вами – другим и никогда не желали бы увидеть Спока снова? Вы остались бы со мной за это?
Кирк почувствовал, что стиснул зубы.
- Не желал бы, - ответил он. – Я был бы недоволен, если бы другой получил жизнь, которая должна быть моей. Но он должен иметь ее, раз я не могу. Спок не должен увидеть меня умирающим во второй раз. Я ваш. Я буду бороться, раз вы желаете этого. Я останусь и увижу, как вы проиграете.
Омни усмехнулся.
- Хорошо. И это я хотел бы изучить. Да, вы будете моим – сражающимся – как я желаю этого. Вы научитесь признавать меня своим законным владельцем. Вы научитесь сгибать свою негнущуюся шею. Вы будете моим вечным заложником против Спока и он будет им против вас.
Он придвинулся поближе.
- Вы встанете на колени, но не передо мной. Вы станете на колени, чтобы кланяться и просить за Спока.
Кирк улыбнулся не находя это забавным.
- Только чтобы лишний раз напомнить, что вы не являетесь человеком чести?
- Возможно, - произнес Омни спокойно, - но будьте уверены, что увидите его умирающим, если не сделаете этого.
Кирк встал на колени без слов, но, обнаружив свое лицо слишком близко от великана, изогнулся немного назад и склонил свою голову.
- Я прошу за Спока, - сказал он легко, с подчеркнутой непринужденностью.
Руки в перчатках схватили его за волосы, вздернули голову вверх, притянули его грудь к жестким бедрам; его лицо почти напротив большого тела.
Лицо Омни было лицом волка, зверя, лицом джунглей и ночи.
- Теперь просите за себя. Я здесь альфа и вы теперь уступите.
Одна огромная рука повернула его голову вниз и вперед, другая направила вниз его шею, точно веревку, хрустнувшую при сопротивлении.
- Покоритесь, - зарычал низкий голос. – Не сопротивляйтесь.
Очень неожиданно Кирк ослабил каждый мускул, позволяя мощи огромных рук столкнуть свой лоб о цель, которую его колено не достигло.
Раздался рев как будто великан удвоился, и руки угрожающе схватили шею Кирка. Руки Кирка поймали похожие на ствол дерева ноги во внезапно изогнувшихся коленях, и свалили неуклюжего здоровяка назад на пол. На этот раз великан упал тяжело и ошеломленный скорчился. Кирк послал себя вперед, отбросив осторожность, в руки, которые могли сокрушить его, но двигаясь снова к цели коленом и с руками, нацеленными на горло и глаза. Омни отшвырнул его на полпути, в другую сторону комнаты, чтобы он разбился о стену. С большим трудом он сумел подняться на ноги, и оперся о стену.
Великан вскочил снова с потрясающей живучестью. Убийство читалось теперь в его чёрных глазах, безошибочно. Медленное неотвратимое убийство.
“Хорошо”, - подумал Кирк, именно его он искал и заплатил за него.
Свобода Спока и его собственная. Это казалось единственным способом купить то и другое. Он не будет вечным заложником. Теперь только оставалось подстрекать эту темную ярость.
Кирк собрался, используя неукротимую ярость против боли, и помчался, как рапира против палаша, быстрым острым ударом слегка уклоняясь от слепого хлестающего ответа, попытавшегося перехватить его.
Он не должен быть пойман, не до того как его убьют, и он не должен позволить великану восстановить хладнокровие.
"Свобода Спока", - произнес он себе как молитву и снова насмешливо затанцевал.
Какой бы ни была стоимость вулканца, это освободило бы его. Какими бы ни были различия, никакая точная копия не была для него той же самой как оригинал. Ничто из того, что случится с точной копией, не будет вполне тем же самым. Он должен избавить от этого Спока и самого себя. Даже если Омни не лгал и автоматика уже была настроена на Кирка, Джим сомневался, что это произойдет быстро. Но если и произойдет, даже если окажется, что его ждет преемник, а смерть - всего лишь временное неудобство, тем не менее, все будет не вполне тем же самым. В некотором смысле все еще существовала старомодная смерть, его старый враг, а теперь, возможно, друг. Любопытно как трудно это воспринималось. Нелогично.
Омни мчался на него, и он перемахнул через плечо здоровяка, как танцор через быка.
У Кирка не было иллюзий. Великан восстановит зрение, скорость и точность мгновенно. Кирк не мог победить его. И необычная сила, порочное воображение могли причинить человеческому телу боль выходящую за пределы её выносливости.
Как и души. Оскорбление. Истощение души, которое можно ощутить телом.
В определенный момент он попросил бы снисхождения и для себя.
Никаких иллюзий. Вселенная жестока. Это могло коснуться любого человека. Это могло коснуться и его. Он был очень удачлив. И здесь его удача закончилась. Последняя игра. Поднять ставки и сделать вызов последним столбиком монет. Заплатить неустойку. Он всегда знал, что есть вещи, которые стоят того, чтобы умереть за них.
Он должен был учиться этому теперь, когда было кое-что, чего он мог не выдержать, из-за чего мог умереть.
Кирк увернулся от внезапного удара в шею, откатился быстро в сторону и встал на ноги. И выпрямился очень медленно.
Итак, его тело знало, тогда когда разум не понимал. Этот удар огромной руки мог бы убить и убить быстро. Это была смерть, которую он искал, и он не оказался еще к ней готов. В конце концов, он может предпочесть жизнь и вытерпеть то, что должен вытерпеть. Он даже мог бы вытерпеть то, во что бы обошелся ему вулканец, как Спок. Он почувствовал, что поднял голову с внезапной гордостью. И увидел, что Омни остановился, его черные глаза читали решимость в поднятой голове и взгляде, столкнувшемся с его собственным. В черных глазах Омни теперь был расчет и контроль; он разразился внезапной вспышкой дикого смеха, которая была и восхищением и завистью, желанием обладать некоторыми элементами души, которые не имела его собственная, желанием обладать человеком, который их имел; и желанием наказать человека имевшего нахальство обладать ими.
Руки в перчатках опустились на портупею и медленно стянули ее, стянули тяжелый кожаный ремень сквозь петлю кобуры, небрежно отбросили в сторону кушетки устаревшее оружие; подчеркивая, что нет никакой необходимости использовать его, нет никакой необходимости бояться, что его смогут применить против владельца.
Омни сложил вдвое черный ремень и щелкнул двойным концом по ладони в перчатке звуком подобным щелчку судьбы.
Итак, похоже это должно было начаться, подумал Кирк, ощущая сухость в горле и невозможность глотать.
Но Омни улыбнулся, его улыбка коснулась черных глаз, взвешивая все возможности. Затем он отбросил ремень вслед за оружием.
- Это не принадлежит джунглям.
Он начал снимать черные перчатки.
- Ничто созданное не коснется вас, но вы пожалеете, о том, что это было так просто.
Он отбросил перчатки вслед за поясом, сгибая огромную, мускулистую, с длинными пальцами, руку.
- Вы когда-нибудь плакали, капитан, с тех пор как были ребенком?
- Нет, - сказал Кирк, желая так или иначе, чтобы этот человек знал. Когда умерли Эдит, Мирамени – нет. Хуже чем плакал, возможно, но нет. В иные времена. – Нет.
Омни кивнул.
- Мужчины не плачут, капитан. Любопытно, насколько широко распространена необходимость этого.
- Необходимость? Или заблуждение?
- И то и другое, - сказал Омни. – Альфа-самец должен защищать, защищаясь, он не может позволить себе плакать. Джунгли знают, а мы должны учиться. Мы должны выбирать, когда выбираем трудную тропу. Это тем более трудно для нас, что мы можем плакать.
“Даже вулканцы могут”, подумал Кирк. И почему бы нет? Но что это было? Было ли это выбором альфы? Почему он никогда не плакал, никогда не мог?
- Не имеет значения, - сказал он громко.
- Мы выбираем то, что предпочитаем. Выбор может быть нарушен, - сказал Омни, - для любого человека.
- Для вас, - сказал Кирк с внезапной уверенностью.
- Однажды, - сказал Омни, черные глаза прояснились с окончательной интенсивностью снова. – И сейчас – для вас.
- Не теперь. У меня есть выбор.
Омни покачал головой.
- О, нет. У вас мог бы быть выбор плакать или нет, точно, так как вы могли выбирать просить за Спока, за возможность выбора, за других. Но не за себя. Поэтому здесь не будет никакого выбора. Вы будете рыдать за себя, как ребенок, как женщина и не будете способны остановиться, зная, что сломались.
- Нет, - твердо возразил Кирк. И затем почувствовал, что сейчас последует непрошеная поправка.
- Нет, но я помогу, - засмеялся Омни. – Вот в чем дело, капитан. Есть предел сдерживания и выносливости. Вы будете рыдать, а после умолять. Вы узнаете, что такое настоящий мужчина, который может быть лучше вас и быть вашим владельцем.
- Вначале я увижу вас в аду, - сказал Кирк.
Смех загрохотал снова.
- Капитан, это и есть ад.
После чего Омни двинулся к нему, на этот раз со скоростью, с которой нельзя было и мечтать сравниться, и выглядя при этом ленивым, расслабленным, даже игривым.
Кирк увернулся, но черная фигура оказалась там же, куда он увернулся. Омни лениво ударил его рукой, как большой медведь шлепает беспокойного детеныша. Удар пришел только по плечу, по мышце, которая могла выдержать любой обычный удар. Но он почувствовал сильнейшую боль, пронзившую его тело, и рухнул поперек комнаты, не способный удержаться. Рухнул на острый металлический угол шкафчика, который врезавшись в спину, нанес глубокую рану. Он медленно встал и обернулся, чтобы столкнуться с этим мужчиной снова, готовый ринуться на него, со всеми навыками полученными в Звездном флоте и тем умением сражаться, какое он только смог собрать, зная наперед, что уже проиграл. Оставалось только держаться до последнего.
Он мельком увидел испуганные лица на обзорном экране, наблюдающие с беспомощностью и страданием. Но он глядел только на Омни. Видя его в аду.