Ты заходи, если что. (с)
читать дальшеОн не мог дышать, не мог двигаться. Человек своей тяжестью придавил его к спекшемуся песку. С болезненным щелчком к нему вернулся слух.
-… себя убить? – спросил человек. – Не поднимайте голову и не двигайтесь.
Тяжесть внезапно исчезла, и он смог снова дышать. Это было даже приятно на фоне боли и изнеможения, переполнявших его уставшее тело.
Пыль оседала на нем как белая пудра. Он слабо закашлялся, пристально глядя на кружащиеся узоры. Вой фазерной стрельбы и пульсирование протооружия в ритме стакатто заполонили воздух. Земля под ним дрожала от заградительного огня бомбардировавшего планету. Удары отдавались прямо в позвоночник. Вялые и бессвязные мысли вторглись в его, приходящее в себя, оглушенное тело. Как только ощущения вернулись, он вспомнил, что кто-то нуждался в помощи. Он собрался с силами и перевернулся на бок, подавив стон. Мускулы шеи стянуло в твердый узел, вбивая клин в череп. Земля расплылась пятном. Его затошнило. Он потянулся…
Внезапно пальцы вцепились в его рубашку и грубо потащили назад.
- Я же сказал, не двигайтесь.
Лицо появилось снова. Маккой разглядел золотую нашивку командира и серебро знаков различия. Молодой человек был с «Фаррагута». Он догадался бы об этом и без нашивок. Персонал Звездного Флота отличался бледностью. А этот выглядел так, как будто страдал малокровием.
- Я должен помочь, - произнес он, все еще пытаясь отдышаться. Канонада в его голове слегка притупилась.
Карие глаза потеплели. Изменились мальчишеские черты лица.
- Вы не сможете ему помочь.
- Я доктор.
Он произнес эти слова так, как будто они были ответом на любой вопрос. Они не раскрывали, что он из себя представлял; они говорили кем он был – врачом и хирургом.
- Я знаю, - человек отвернулся.
Он разозлился.
- Я собираюсь помочь тому человеку.
Гнев придал ему сил. Он оттолкнулся от земли.
Человек отреагировал со скоростью света, обездвижив его сильными руками.
- Вы ничем не сможете помочь. Он погиб в момент звукового удара. Оставайтесь здесь и не подымайте голову.
- Послушай, сынок…
- Я лейтенант, доктор.
Мгновенно взгляд стал колючим, глаза сузились, а лицо скрылось за маской дисциплины. – И я не ваш сын.
Чтоб тебе! Между ними выросла стена. Паренек болезненно воспринимал собственную юность. Не по годам развитый, определил Маккой, живущий строго по уставу. Он держался подальше от этих офицеров, жаждущих заделаться адмиралами к сорока годам, жаждущих командовать, во что бы то ни стало, любой ценой, создать себе имя. Солдафон с ног до головы.
«Вероятно, пошел по стопам отца».
- Ладно, лейтенант, - произнес он уступая. Он восстановил дыхание и если бы не слабая дрожь в руках, чувствовал бы себя более сильным и четко сознающим окружающее.
- Теперь, когда мы выяснили кто кому подчиняется…
Неожиданно комки земли полетели ему в лицо. Он выплюнул пыль, которую вдохнул. Еще один человек с «Фаррагута» присоединился к ним, соскользнув и неизящно приземлившись на спину. Маккой мельком увидел бледные веснушки и серые глаза, до того как человек прополз мимо него на животе.
- Проклятье, Гари, - сказал лейтенант, - я же приказал тебе оставаться с Уэйнсом.
Маккой лежал между ними, вжавшись в песок. Их укрытие было не более чем выбоиной в земле, но свою роль выполняло. Вокруг них продолжался сильный обстрел, но он не мог определить его направление. Все что он знал, это то, что артиллерия Звездного Флота поливала их огнем.
- Он получил приказ отступить. Мы с Персиллом разделились. Думаю он по-прежнему с Браво-2, но не знаю, удержится ли он.
- Он устоит.
Гари устроился на боку и слегка кивнул Маккою перед тем как осмотреть местность.
- Отличное местечко у вас здесь, лейтенант.
- Противник перемещается, - буднично произнес лейтенант.
- Да, прямо на нас.
Гари бросил более внимательный взгляд на Маккоя и отреагировал на его форму с удивлением.
- Не так уж ты и молод для Рики. Что с тобой - кризис среднего возраста или что-то другое?
Он негромко захихикал. Маккой ощетинился. Рекруты Рики, как их называли за стенами Академии, было кличкой кадетов, только что одевших форму. Против самого прозвища он ничего не имел. Он пережил два года интернатуры в Чикагском мемориальном госпитале, где его называли не иначе чем «салага». Оскорбляло то, что стояло за словами Гари. Молодежь вступала в Звездный Флот для приключения и удовлетворения амбиций. Такие как Маккой присоединялись, чтобы убежать от неудавшейся жизни и начать новую.
«Он еще одна Джоселин». Через секунду он пожалел о своих словах. Они звучали, как клише и были продиктованы эгоизмом.
Стоя в дверях, она печально улыбнулась; при других обстоятельствах нежное выражение ее лица выглядело бы сочувствующим. «Бедный Леонард, как было бы просто, если бы это было правдой».
Он боролся с растущим гневом, всегда сопровождавшим воспоминания, гневом к Джоселин, чтобы забыть о нем, не видеть к чему он привел; гневом к Гари, который быть столь чертовски самоуверенным. Он был раздет и взвешен едва взглянувшим на него мальчиком, недавно достигшим половой зрелости.
- Разве мы не отступаем? – спросил он с раздражением.
Уголки рта Гари скривились. Он уставился на Маккоя.
- Вы что думаете, лейтенант? Что мы должны присоединиться к остальным крысам бегущим с тонущего корабля?
- Мы пока не тонем, - лейтенант обратился к Гэри. – Что у тебя есть?
- Фазер. Но он почти разряжен.
Лейтенант облокотился на одну руку и в ней появился маленький, размером с ладонь, фазер. Огонек зарядки мигал красным светом – пусто. Он пристально разглядывал его.
- Если нам удастся оставаться на линии огня и корректировать его, то Персилл смог бы объединиться с капитаном Бэйнсуортом и остановить продвижение.
- Это довольно не продумано, лейтенант, - сказал хмуро Маккой. – Не лучше ли нам соединиться с остальными.
- Нам? – светлые глаза заманили его в ловушку.
Он замер пригвожденный бесчисленными эмоциями, сталкивающимися между собой: скорбью, неуверенностью, гневом, неустрашимостью. Собирался ли молодой человек стать героем из нежелания разделить славу? Или не хотел рисковать их жизнями ради победы?
- Вам здесь не место, - произнес лейтенант. - Мы прикроем вас огнем. Вы сможете вернуться в лагерь. Пригибайтесь пониже и двигайтесь быстро. Наткнетесь на какой-нибудь другой отряд в районе.
Его отпускали? Как бесперспективного Рики, непригодного даже в жертву, свободного от всякой ответственности. Неожиданно он рассердился. Какого черта этот лейтенант полагает, что может прогнать его как… как… Как Рики!
- Мы будем прикрывать его, и защищаться от тэриков одним фазером?
Впервые Гари выглядел растерянным.
- Проверь Гуерерро. У него было оружие.
Гари замешкался, затем открыл рот, намереваясь что-то сказать.
- Выполняй, – сказано это было не резко, но властно и в приказном тоне безусловного повиновения.
- Да, сэр, - торжественно произнес Гари, и низко пригибаясь, быстро побежал по открытому полю. Вскоре он исчез в блуждающем дыму.
Оставшись одни, они молчали. Маккой вглядывался в лейтенанта. Властный, высокомерный во всем…
Вдруг небо взорвалось электрическими сполохами. Ослепительные полосы прорезали запыленную атмосферу. Он припал ниже, вжав свой живот в землю.
- Вниз! – заорал лейтенант.
Вниз? Его щека была прижата к песку. Чтобы оказаться еще ниже он должен закопаться. Он закрыл глаза, как только ударила артиллерия, подбадривая себя пока земля протестующее сотрясалась. Его бедра поглощали каждый резкий толчок. Инстинкт уговаривал спасаться бегством; здравый смысл удерживал на месте. Ритмичное биение артиллерии разыгрывало симфонию в его голове. Каждый отдававшийся эхом взрыв кричал: выжить, выжить, выжить.
Приглушенные крики прервали литанию в его голове. Его мышцы, в непроизвольной реакции на крики, сводили конвульсии, убеждая оторваться от земли. Страх удерживал в тисках, возобладав над инстинктом и совестью. Были ли крики выражением ярости или боли, человеческими или чужаков он не знал. Стыд и гнев переполняли его.
Присягой и честью я клянусь защищать…
Вой фазеров и низкий рык под его щекой ослабел, оживив чувства. Бомбардировка переместилась, поражая район дальше к востоку. Он открыл глаза и осторожно приподнял голову. Тонкая завеса из недавно поднятой пыли висела повсюду. Восток сотрясали тяжелые удары. Отдаленные разрывы гранат и замирающие крики коконом окутывали его в маленькой грязной яме, где он нашел убежище. Кислый воздух обжигал нос и горло, жалил глаза. Он закашлялся, пытаясь не вдыхать мельчайшие частицы, душившие легкие.
- Лейтенант?
Он с трудом слышал себя. Очередной приступ кашля настиг его, вызвав продолжительный звон в ушах. Он покачал головой, словно хотел остановить звон, но добился только изменения звучания. Земля притягивала к себе. Пальцы впились в трудноухватимый песок, когда к горлу подступила тошнота.
Меня не вырвет.
Подавляя тошноту, он поднял голову. Лейтенант лежал спиной к нему на расстоянии всего нескольких футов, свернувшись калачиком. Ребра ходили ходуном от затрудненного дыхания.
- Лейтенант?
Руки дрожали; он встал на колени и пополз к лейтенанту. Он коснулся плеча, и человек со стоном перевернулся на спину. Юное лицо застыло от напряжения и боли. Темное пятно покрывало снизу левую сторону рубашки и оно быстро увеличивалось.
продолжение следует
-… себя убить? – спросил человек. – Не поднимайте голову и не двигайтесь.
Тяжесть внезапно исчезла, и он смог снова дышать. Это было даже приятно на фоне боли и изнеможения, переполнявших его уставшее тело.
Пыль оседала на нем как белая пудра. Он слабо закашлялся, пристально глядя на кружащиеся узоры. Вой фазерной стрельбы и пульсирование протооружия в ритме стакатто заполонили воздух. Земля под ним дрожала от заградительного огня бомбардировавшего планету. Удары отдавались прямо в позвоночник. Вялые и бессвязные мысли вторглись в его, приходящее в себя, оглушенное тело. Как только ощущения вернулись, он вспомнил, что кто-то нуждался в помощи. Он собрался с силами и перевернулся на бок, подавив стон. Мускулы шеи стянуло в твердый узел, вбивая клин в череп. Земля расплылась пятном. Его затошнило. Он потянулся…
Внезапно пальцы вцепились в его рубашку и грубо потащили назад.
- Я же сказал, не двигайтесь.
Лицо появилось снова. Маккой разглядел золотую нашивку командира и серебро знаков различия. Молодой человек был с «Фаррагута». Он догадался бы об этом и без нашивок. Персонал Звездного Флота отличался бледностью. А этот выглядел так, как будто страдал малокровием.
- Я должен помочь, - произнес он, все еще пытаясь отдышаться. Канонада в его голове слегка притупилась.
Карие глаза потеплели. Изменились мальчишеские черты лица.
- Вы не сможете ему помочь.
- Я доктор.
Он произнес эти слова так, как будто они были ответом на любой вопрос. Они не раскрывали, что он из себя представлял; они говорили кем он был – врачом и хирургом.
- Я знаю, - человек отвернулся.
Он разозлился.
- Я собираюсь помочь тому человеку.
Гнев придал ему сил. Он оттолкнулся от земли.
Человек отреагировал со скоростью света, обездвижив его сильными руками.
- Вы ничем не сможете помочь. Он погиб в момент звукового удара. Оставайтесь здесь и не подымайте голову.
- Послушай, сынок…
- Я лейтенант, доктор.
Мгновенно взгляд стал колючим, глаза сузились, а лицо скрылось за маской дисциплины. – И я не ваш сын.
Чтоб тебе! Между ними выросла стена. Паренек болезненно воспринимал собственную юность. Не по годам развитый, определил Маккой, живущий строго по уставу. Он держался подальше от этих офицеров, жаждущих заделаться адмиралами к сорока годам, жаждущих командовать, во что бы то ни стало, любой ценой, создать себе имя. Солдафон с ног до головы.
«Вероятно, пошел по стопам отца».
- Ладно, лейтенант, - произнес он уступая. Он восстановил дыхание и если бы не слабая дрожь в руках, чувствовал бы себя более сильным и четко сознающим окружающее.
- Теперь, когда мы выяснили кто кому подчиняется…
Неожиданно комки земли полетели ему в лицо. Он выплюнул пыль, которую вдохнул. Еще один человек с «Фаррагута» присоединился к ним, соскользнув и неизящно приземлившись на спину. Маккой мельком увидел бледные веснушки и серые глаза, до того как человек прополз мимо него на животе.
- Проклятье, Гари, - сказал лейтенант, - я же приказал тебе оставаться с Уэйнсом.
Маккой лежал между ними, вжавшись в песок. Их укрытие было не более чем выбоиной в земле, но свою роль выполняло. Вокруг них продолжался сильный обстрел, но он не мог определить его направление. Все что он знал, это то, что артиллерия Звездного Флота поливала их огнем.
- Он получил приказ отступить. Мы с Персиллом разделились. Думаю он по-прежнему с Браво-2, но не знаю, удержится ли он.
- Он устоит.
Гари устроился на боку и слегка кивнул Маккою перед тем как осмотреть местность.
- Отличное местечко у вас здесь, лейтенант.
- Противник перемещается, - буднично произнес лейтенант.
- Да, прямо на нас.
Гари бросил более внимательный взгляд на Маккоя и отреагировал на его форму с удивлением.
- Не так уж ты и молод для Рики. Что с тобой - кризис среднего возраста или что-то другое?
Он негромко захихикал. Маккой ощетинился. Рекруты Рики, как их называли за стенами Академии, было кличкой кадетов, только что одевших форму. Против самого прозвища он ничего не имел. Он пережил два года интернатуры в Чикагском мемориальном госпитале, где его называли не иначе чем «салага». Оскорбляло то, что стояло за словами Гари. Молодежь вступала в Звездный Флот для приключения и удовлетворения амбиций. Такие как Маккой присоединялись, чтобы убежать от неудавшейся жизни и начать новую.
«Он еще одна Джоселин». Через секунду он пожалел о своих словах. Они звучали, как клише и были продиктованы эгоизмом.
Стоя в дверях, она печально улыбнулась; при других обстоятельствах нежное выражение ее лица выглядело бы сочувствующим. «Бедный Леонард, как было бы просто, если бы это было правдой».
Он боролся с растущим гневом, всегда сопровождавшим воспоминания, гневом к Джоселин, чтобы забыть о нем, не видеть к чему он привел; гневом к Гари, который быть столь чертовски самоуверенным. Он был раздет и взвешен едва взглянувшим на него мальчиком, недавно достигшим половой зрелости.
- Разве мы не отступаем? – спросил он с раздражением.
Уголки рта Гари скривились. Он уставился на Маккоя.
- Вы что думаете, лейтенант? Что мы должны присоединиться к остальным крысам бегущим с тонущего корабля?
- Мы пока не тонем, - лейтенант обратился к Гэри. – Что у тебя есть?
- Фазер. Но он почти разряжен.
Лейтенант облокотился на одну руку и в ней появился маленький, размером с ладонь, фазер. Огонек зарядки мигал красным светом – пусто. Он пристально разглядывал его.
- Если нам удастся оставаться на линии огня и корректировать его, то Персилл смог бы объединиться с капитаном Бэйнсуортом и остановить продвижение.
- Это довольно не продумано, лейтенант, - сказал хмуро Маккой. – Не лучше ли нам соединиться с остальными.
- Нам? – светлые глаза заманили его в ловушку.
Он замер пригвожденный бесчисленными эмоциями, сталкивающимися между собой: скорбью, неуверенностью, гневом, неустрашимостью. Собирался ли молодой человек стать героем из нежелания разделить славу? Или не хотел рисковать их жизнями ради победы?
- Вам здесь не место, - произнес лейтенант. - Мы прикроем вас огнем. Вы сможете вернуться в лагерь. Пригибайтесь пониже и двигайтесь быстро. Наткнетесь на какой-нибудь другой отряд в районе.
Его отпускали? Как бесперспективного Рики, непригодного даже в жертву, свободного от всякой ответственности. Неожиданно он рассердился. Какого черта этот лейтенант полагает, что может прогнать его как… как… Как Рики!
- Мы будем прикрывать его, и защищаться от тэриков одним фазером?
Впервые Гари выглядел растерянным.
- Проверь Гуерерро. У него было оружие.
Гари замешкался, затем открыл рот, намереваясь что-то сказать.
- Выполняй, – сказано это было не резко, но властно и в приказном тоне безусловного повиновения.
- Да, сэр, - торжественно произнес Гари, и низко пригибаясь, быстро побежал по открытому полю. Вскоре он исчез в блуждающем дыму.
Оставшись одни, они молчали. Маккой вглядывался в лейтенанта. Властный, высокомерный во всем…
Вдруг небо взорвалось электрическими сполохами. Ослепительные полосы прорезали запыленную атмосферу. Он припал ниже, вжав свой живот в землю.
- Вниз! – заорал лейтенант.
Вниз? Его щека была прижата к песку. Чтобы оказаться еще ниже он должен закопаться. Он закрыл глаза, как только ударила артиллерия, подбадривая себя пока земля протестующее сотрясалась. Его бедра поглощали каждый резкий толчок. Инстинкт уговаривал спасаться бегством; здравый смысл удерживал на месте. Ритмичное биение артиллерии разыгрывало симфонию в его голове. Каждый отдававшийся эхом взрыв кричал: выжить, выжить, выжить.
Приглушенные крики прервали литанию в его голове. Его мышцы, в непроизвольной реакции на крики, сводили конвульсии, убеждая оторваться от земли. Страх удерживал в тисках, возобладав над инстинктом и совестью. Были ли крики выражением ярости или боли, человеческими или чужаков он не знал. Стыд и гнев переполняли его.
Присягой и честью я клянусь защищать…
Вой фазеров и низкий рык под его щекой ослабел, оживив чувства. Бомбардировка переместилась, поражая район дальше к востоку. Он открыл глаза и осторожно приподнял голову. Тонкая завеса из недавно поднятой пыли висела повсюду. Восток сотрясали тяжелые удары. Отдаленные разрывы гранат и замирающие крики коконом окутывали его в маленькой грязной яме, где он нашел убежище. Кислый воздух обжигал нос и горло, жалил глаза. Он закашлялся, пытаясь не вдыхать мельчайшие частицы, душившие легкие.
- Лейтенант?
Он с трудом слышал себя. Очередной приступ кашля настиг его, вызвав продолжительный звон в ушах. Он покачал головой, словно хотел остановить звон, но добился только изменения звучания. Земля притягивала к себе. Пальцы впились в трудноухватимый песок, когда к горлу подступила тошнота.
Меня не вырвет.
Подавляя тошноту, он поднял голову. Лейтенант лежал спиной к нему на расстоянии всего нескольких футов, свернувшись калачиком. Ребра ходили ходуном от затрудненного дыхания.
- Лейтенант?
Руки дрожали; он встал на колени и пополз к лейтенанту. Он коснулся плеча, и человек со стоном перевернулся на спину. Юное лицо застыло от напряжения и боли. Темное пятно покрывало снизу левую сторону рубашки и оно быстро увеличивалось.
продолжение следует
Продолжай, интересно, захватывающе и очень канонично.
Продолжу, но завтра. Мне этот фик сразу понравился, только я долго раскачивалась для его перевода.
Какой же Маккой здесь настоящий! Очень нравится.