читать дальшеОн положил руку на рану, и ощутил теплую кровь, пульсировавшую под ладонью. Его мысли прыгали. Где Гари? Периферийным зрением он заметил тело растянувшееся неподалеку. Тэрик лежал лицом вниз, с протооружием в руке. Из невзрачного пистолета был выпущен проникающий импульс, угодивший лейтенанту в живот.
- Случайное попадание, - лаконично пояснил лейтенант и попытался улыбнуться.
Его нельзя было обмануть. Тело лейтенанта лежало как раз между ним и нападавшими. Выстрел предназначался ему.
Он прогнал эту мысль.
- С вами все будет в порядке.
Он не знал каким образом. Они были в ловушке во вражеском тылу без связи и помощи. У него не было ни фарратина, ни хемосинта, ничего даже чтобы просто притупить боль.
- Это протооружие, - сказал лейтенант учащенно дыша. – Вы должны вернуться… район…
- Я не брошу вас. Берегите силы.
Лейтенант схватил его за руку, пальцы дрожали.
- Я приказываю вам вернуться.
- Вы не можете тыкать своим званием, лейтенант. Раненые подчиняются медицинскому протоколу. - Кое-что он усвоил в Академии. - Теперь я старший по званию.
Лейтенант поджал губы, его глаза прищурились. – Мы во вражеском тылу, а они не берут пленных.
Маккой прижал рану и поднял голову, чтобы быстро осмотреться вокруг. Он ненавидел все это: заниматься лечением на поле боя, пропускать пациентов точно кукол через конвейер, уворачиваться от артиллерийского обстрела. Его руки были результатом многолетней учебы, совершенствования способностей, лучших медицинских достижений Федерации – и все напрасно - и причиной тому была география.
Зачем Звездный Флот выбрал эту планету для заставы?
Лейтенант тихо застонал. Его пальцы как когти впились в руку Маккоя.
- Дышите от диафрагмы, - сказал Маккой, оценивающе взглянув на пациента и поставив ему диагноз. Он знал физиологию проникающего ранения и мог даже процитировать учебник: учащенное дыхание, частота сердечных сокращений из-за сильной кровопотери. Наступал шок. Кожа молодого человека похолодела и была влажной от пота. Даже без медицинского оборудования он знал, что кровяное давление низкое, а пульс слабый и учащенный.
- Вот так, лейтенант. Хорошо.
Кровотечение не прекращалось и не прекратиться без надлежащего лечения, но если ему удастся удерживать пациента в неподвижности, он сможет свести к минимуму риск глубокого гиповолемического шока. Со временем клетки умрут, внутренние органы откажут, но к тому времени пациент умрет от потери крови. Пока что самой насущной необходимостью было обеспечение его кислородом. Если бы у него был триокс! Он высунул из убежища голову. Где Гари?
Внезапно лейтенант потянулся и уцепился за него, пытаясь изо всех сил подняться. Маккой схватил пациента, удивляясь его стойкости.
- Что вы делаете? Вам нельзя двигаться!
Но лейтенант уже стоял, слегка сгорбившись, сжав губы, белый как лист бумаги. Пот бусинами катился по его лицу. В правой руке его был фазер, левая прижата к боку.
- Нам надо вызвать на себя огонь… прорвать линию фронта.
- Чертов дурень, вы убьете себя.
Слегка пошатываясь, лейтенант отправился в восточном направлении, держа курс в расположение противника. Крепко стиснув фазер в руке, молодой человек выглядел как раненный гладиатор, претендующий на полную победу.
- Чертов дурень, - повторил Маккой. Но это относилось к ним обоим. Он побежал к лейтенанту.
- Я не привык, что мои пациенты не подчиняются мне, лейтенант. Если вы желаете убить себя, делайте это без меня …
- Тихо, – лейтенант замер, в напряженном усилии увидеть нечто сквозь кружащуюся пыль.
Странная тишина повисла в воздухе. Массированный артиллерийский обстрел, накрывавший их в течение многих часов, неожиданно прекратился.
Все закончилось?
Маккой подал руку раненному лейтенанту, чтобы поддержать их обоих.
- Назад, - спокойно произнес лейтенант, отступая на шаг.
- Что там? – он не мог ничего разглядеть.
- Нам надо вернуться.
Еще один шаг. Лейтенанта развернуло. Его колени подогнулись. С приглушенным стоном он упал.
Маккой немедленно опустился на колени возле раненого. Глаза лейтенанта были зажмурены, и Маккой видел, как обозначились желваки на скулах. Кровь пропитывала золотую рубашку и орошала песок.
- Вы не в состоянии это сделать.
Пот лился по побледневшему лицу, терзаемому мучительной болью.
- Я не могу допустить, чтобы они погибли.
Ему показалось, что он услышал слово «снова», слетевшее со стиснутых губ. Всего лишь слово, но оно оставило след как отпечаток пальца на стакане. Он намеревался задать вопрос лейтенанту, когда услышал звук, пробивающийся сквозь пыль, устойчивый бьющий ритм, нарастающий и приближающийся. Внезапно он распознал, что это за шум. В животе все сжалось. Он ухватил лейтенанта за руку, и бесцеремонно поставив его на ноги, потащил, игнорируя слабый протестующий стон.
- Давай же.
Надо убираться отсюда. Он напрягался из всех сил, удерживая раненного человека, и торопясь через изрытое пространство, не различая ни на направления, ни конечной цели марш-броска; единственное, что он сознавал – это то, что им нужно было по возможности подальше уйти от нарастающего звука, и понимал, что с ними будет, если они опоздают.
Они не берут пленных.
Лейтенант задыхался, пытаясь поспеть, и то и дело спотыкаясь.
- Прямо.
-Что?
Лейтенант тяжело навалился на него. Он не понимал, как он может говорить, и еще меньше понимал как он мог держаться на ногах.
- Прямо, прямо, - лейтенант говорил сквозь стиснутые зубы. – К хребту.
Он повиновался без колебания, развернув их в густой дым. Он понятия не имел куда они шли, словно было намного важнее продолжать двигаться, а не беспокоиться о направлении движения. Не замедляя шага, он вытянул шею и поглядел – следует ли кто-нибудь за ними. Дым скрыл их… или то была ложная атака? Что если они угодили в ловушку? Едва ему в голову пришла эта тревожная мысль, как земля ушла у него из-под ног. Какое-то время они кувыркались вниз, руки и ноги стремительно мелькали в воздухе. Он выпустил лейтенанта, когда коленом ударился о землю. Он упал вперед, проехавшись грудью по зернистому песку, и покатился кубарем. Инерция стремительно тащила его задом наперед, поднимая песок и камешки, пока, наконец, он не остановился. Он лежал на спине, осыпаемый песком и мелкими камнями, низвергающимися вниз по крутому склону ущелья подобно миниатюрной лавине. Кашлянув один раз, он открыл глаза.
- Вы в порядке?
Голос принадлежал человеку с ушами такой величины, какой ему прежде видеть не доводилось.
- Это самый дурацкий вопрос, какой только задавали человеку, свалившемуся в ущелье.
Человек выпрямился и с изумлением моргнул.
- Да, сэр. Простите, сэр.
Маккой застонал и перекатился на бок. Он чувствовал, что ничего не сломал, но голова просто раскалывалась. Он окинул взглядом глубокую расщелину. Там было полно людей. Около двенадцати представителей Звездного Флота занимали крутой склон расщелины. Их фазеры были наготове, но не было похоже, чтобы они собирались куда-то идти. Словно отряд оловянных солдатиков на выставке они стояли, не зная на что решиться, и выглядели неуместно.
Он взглянул на молодого человека все еще в молчании стоявшего возле него.
- Ладно, не торчите там. Помогите мне встать.
- Да, сэр.
Маккой покачнулся, оказавшись на ногах. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы сосредоточиться. На земле прямо перед ним лежал лейтенант. Два кадета опустились рядом на колени, но выглядели они больше как зеваки, чем как помощники. Он поспешил к раненному, мысленно приготовившись к тому, что его ждало. Судя по выражению на лицах кадетов, дела обстояли плохо.
- Не мешайтесь, - приказал он кадетам. Глаза лейтенанта были открыты, но он лежал неподвижно, одной рукой касаясь безжизненной земли. Он встал на колени и прижал пальцы к шее. Кожа была холодной, пульс бился.
- Вы паршиво ориентируетесь, лейтенант.
- Я думал, что вы видели тридцатифутовый кратер.
Его голос был слабым и задыхающимся. Бледность залила губы и щеки. Но глаза сверкали по-прежнему и выглядели полными жизни по сравнению с умирающим телом.
- Это шутка, лейтенант? – спросил он, осторожно отвернув пропитанную кровью рубашку.
- Констатация факта, - ответил лейтенант.
Он осмотрел рану. Снаружи она почти закрылась; побочное следствие воздействия протооружия, внушающее обманчивую надежду. Кожа вокруг крошечного отверстия была темно-фиолетового цвета, и эта пигментация расползлась по животу быстро разрастающейся туманностью.
- Это от протооружия, да? – спросил один из кадетов. Маккой задержал взгляд на ребенке, который смотрел с наивным изумлением. Хотел бы он сказать слова утешения или поддержки. Узнав, как стоять по стойке «смирно», он невольно забыл про врачебный такт. Перед ним был мальчик ставший свидетелем ужасов войны, непредусмотренных аккуратными диаграммами и графиками из классных комнат Академии. Он не мог не припомнить, как расстался с собственными иллюзиями, в период между медицинской школой и интернатурой; первый разрез живой плоти как способ почувствовать и понять. Как он хотел тогда чтобы кто-нибудь сказал ему, что бояться – это в порядке вещей.
- Ступайте к другим кадетам, - тихо сказал лейтенант.
Эти слова удивили его. Он наблюдал за тем, как кадеты на мгновение замерли в нерешительности.
- Все в порядке. Идите, - тон был мягким и успокаивающим.
- Да, сэр.
Маккой встретился со спокойным взглядом лейтенанта. Он увидел боль, которую молодой человек пытался скрыть, слабость с которой он боролся, делая каждый вздох, и все-таки он нашел в себе силы побеспокоиться о кадетах.
- Сколько осталось? – спросил лейтенант.
Он не зажмурился, но поймал себя на том, что непривычно медлит с ответом.
- Трудно сказать. Час. Может быть меньше.
Лейтенант взглянул на кадетов.
- Достаточно… возможно.
Он догадался о чем думает лейтенант; его разум был открытою книгой.
- Они всего лишь дети.
- Как кадетов Звездного Флота их обучали обращению с фазерами.
Он нахмурился.
-Вы готовы рискнуть их жизнями ради клочка земли.
- Не ради земли. Ради основ Федерации. - Лейтенант напрягся, когда дрожь пронзила его. Голос ослаб. – Принципов Звездного Флота.
- Эта планета принадлежит тэрикам. Пусть они ей и владеют.
- А как на счет остальной части Федерации? Этой заставы? Ее назначение – охранять границу. Как на счет планет Федерации, что находятся позади нее? Это не просто планета – это звено блокады. Вы думаете, что Ромуланский военный корабль не заметит разрыва? - Лейтенант закрыл глаза и попытался восстановить дыхание. – У нас единственный шанс.
Маккой разрывался между восхищением и возмущением. Отчасти он уважал непреклонную решимость лейтенанта, но все же не понимал необходимости жертвенности. Он дал клятву спасать жизни, не причинять вреда; способность исцелять – лучшая из его способностей. Почему он должен приносить в жертву клятву Гиппократа ради обязательств перед Звездным Флотом?
Единственный шанс.
Он вытер ладони о брюки. Струйка пота бежала вниз по спине. Где-то за пределами расщелины наступал отряд повстанцев. В дыму и пыли на поле брани Звездный Флот пытался удержать контроль. Здесь, на откосах расщелины кадеты проводили время в ожидании.
Что мы здесь делаем?
- Спасаем жизни, - произнес мягко и спокойно лейтенант.
Он уставился на молодого офицера, что пристально и внимательно следил за ним. Он не осознавал, что говорил вслух. По занимаемому ими положению они были естественными противниками – военный командир, чье предназначение отнимать жизни и врач, спасающий жизни. И все же они были союзниками в одной операции, офицерами, делившими незнакомое им поле битвы, сведенные случаем и связанные долгом.
Но чьим долгом?
возможно завтра окончание
-
-
06.06.2007 в 11:08Как же мне нравится...
-
-
06.06.2007 в 14:40-
-
06.06.2007 в 17:18-
-
06.06.2007 в 19:41-
-
06.06.2007 в 19:59